Любитель сладких девочек

— Я это.., отлучусь тут ненадолго, — начала она мямлить, суетливо натягивая свои жуткие спортивные штаны на мосластые ноги.

— Куда? — сразу насторожилась Маша, а внутри мгновенно все оборвалось: вот оно — начинается.

— Закудахтала! — недовольно буркнула. Нинка, старательно избегая встречаться с ней взглядом. — Сказано, отлучусь! Что здесь такого?

— Да нет, ничего. Только… Только ты паспорт мой верни, пожалуйста. — Маша встала со своей жесткой лежанки и, игнорируя протестующий вопль Нинки, встала у двери. — Не выпущу, пока не отдашь.

— Чего привязалась, дура? — вызверилась бывшая напарница и заметалась по комнатушке, то и дело спотыкаясь о разложенный на полу матрац с подушкой. — Нету у меня его, поняла?

— Есть, — твердо стояла на своем Маша, решив, что ни под каким видом не уступит своих позиций. — Отдаешь паспорт и беспрепятственно выходишь отсюда. В противном случае…

— Что? Что в противном случае? Убьешь меня?

Да, конечно, ты крутая! Тебе человека убить, что два пальца об асфальт! — Нинка заорала страшно и принялась колотить кулаком по облупившемуся подоконнику, беспрестанно повторяя:

— Ты мужа родного не пощадила! Любила и все равно убила, чего ж со мной церемониться! Паспорт ей понадобился! А потом тебя ищи-свищи! Отойди от двери, дура! Я сейчас закричу!

О том, что она уже орет будто резаная последние пять минут, Нинка как-то упустила из виду, но все ее вопли протеста не достигли желаемого результата.

Сжав зубы, Маша с относительным спокойствием наблюдала за беснованием своей напарницы и не отходила от двери ни на шаг. Она слышала, как хлопнула дверь соседней комнаты — любопытный сосед наверняка приложил ухо к замочной скважине и ловит каждое слово. За стеной на втором куплете оборвалось «Прощание славянки» — еще один слушатель… Да черт с ними со всеми!

Сейчас — или никогда…

— Паспорт — и ты катишься на все четыре стороны! — тихо обронила Маша, когда поток ругательств в ее адрес пошел на убыль.

— С-сука! — прошипела Нинка злобно, пошарила за батареей, и уже через мгновение в Машину сторону полетел ее паспорт, увитый клочьями махровой паутины. — На, подавись! И куда ты с ним рванешь, интересно? К Володе вернешься? Три «ха-ха»! Ты ему нужна, как трава прошлогодняя.

Мамку твою наверняка давно замочили. Будет знать, как по молодым мужикам шастать! И куда ты теперь, идиотка? Тебе просто-напросто некуда теперь ехать…

Все! Терпение, каким бы вынужденным оно ни было, тоже не может быть безграничным. Обобрав паутину с паспорта и упорно сверля взглядом босые ступни своих ног, Маша едко заметила:

— Ты совсем забыла, дорогуша, что теперь я богатая наследница. И в права наследования должна вступить чуть меньше чем через пару недель.

И ехать, стало быть, мне есть куда.

— Ага! — согласно кивнула Нинка, кулем оседая на продавленный диван. — Только бы тебе еще успеть туда доехать…

И хотела еще что-то добавить, но вдруг передумала, сильно побледнела и, взяв с места в карьер, выскочила из комнаты, а потом и из квартиры…

Решение всплыло мгновенно, из ниоткуда.

Какие-то доли секунды Маша тупо глазела на огромный кусок штукатурки, вывалившийся из трещины над входной дверью. Потом перевела взгляд на позеленевшего то ли от любопытства, то ли от очередной ломки соседа, застывшего у коридорной стены, и елейно поинтересовалась:

— Ну что, будем зарабатывать сороковку или как?..

Вернулся он где-то через час. С темными полукружьями под мышками на линялой майке. С всклокоченными прядями вечно нечесанных волос. Еще более позеленевший, чем прежде, но жутко довольный собой.

— Гони монету, белобрысая! — заорал он с порога, и за стеной вновь смолкло пение. — Так я со школьных лет не бегал. Шутка ли, за джипом круги нарезать!..

Рассказчиком он оказался толковым и обстоятельным. Перемежая свой рассказ солеными словечками, он во всех подробностях поведал Маше о встрече, которая состоялась у Нинки с каким-то крутым козлом, подъехавшим к назначенному времени на шикарной тачке. На вопрос, отчего это он решил, что время было оговорено заранее, он выкатил на Машу мутные глаза и тут же покрутил пальцем у виска со словами:

— Я че, белобрысая, совсем обколотый, что ли?

Не могу понять, что если телка то и дело таращится на часы и крутит башкой во все стороны, то она кого-то непременно ждет? Тут все белыми нитками по воде, или как там…

— Неважно. Он опоздал? — Маша допрашивала соседа в их с Нинкой комнате, попутно укладывая свои вещи в сумку.

— Нет, вряд ли. Ни одному же идиоту не придет в голову назначить свидание, к примеру, на десять восемнадцать. Так? Так… Так вот он подъехал ровно в половине одиннадцатого. Вышел к ней. Поулыбались. Она прыгнула к нему в джип, и они поехали. Свою развалюху она на стоянке оставила.

Я проверял.

— Далеко уехали? — Маша застегнула «молнию» на сумке и растерянно огляделась. — Так, кажется, все…