Любитель сладких девочек

— Дня через три… — попугаем повторил Володя. Он предположил куда больший срок, а всего-то три дня нужно было потерпеть и не совать свою безмозглую голову в петлю. — Три дня…

— Да, через три дня. Приказ о твоем досрочном освобождении уже подписан. Кстати, я позаботился и о том, чтобы оповестить твоего адвоката о твоих.., как бы это поудачнее выразиться.., жизненных коллизиях — во! Не скажу, что он обрадовался, но деньги обещал доставить в срок. Ты иди уже, Вэлл, иди. А то твоя нареченная, наверное, в истерике сейчас. Нужно бы ее успокоить. Шутка ли: нежданно-негаданно снова замуж выскочить — и за кого!

Везет девке, скажу я тебе.

— Почему? — вяло поинтересовался Володя, студнем сползая со стула и направляясь к двери.

— Одного бизнесмена на другого поменять в течение трех месяцев… И один другого лучше и… обеспеченнее… Кстати, слыхал, как ее первый муженек почил?

Володя сделал неопределенный жест рукой, могущий означать что угодно. Витебский понял это по-своему и продолжил бормотать, не поднимая глаз от бумаг:

— Кто-то кинул ему в ванну включенный фен.

— Она?

— А кто же знает! — фыркнул Витебский и тут вдруг швырнул на стол бумаги. — Подобралась парочка, скажу я вам, люди добрые! Ты жену укокошил, она мужа… Специально, что ли, господь вас свел вместе, не пойму.

— Я никого не убивал, — без лишней эмоциональности возразил Володя и взялся за дверную ручку. — Она, думаю, тоже. Не похожа она на убийцу.

— Ага, правильно, — согласно кивнул Витебский и снова мелко захихикал. — По-твоему, все убийцы одноглазы, одноноги и с головы до ног увешаны арбалетами. Мне-то, Володюшка, можешь об этом не петь. Знавал, знавал всяких. И поверь, в таких вот омутах чертей до едрени фени. И вообще.., не нравится она мне, хоть убей! За тебя ничего не могу сказать наверняка: убил ты или нет. К тому же такую курву, как твоя покойная Катюша, сам бы удавил. А вот про нее…

— А что с ней не так? — Володя раздражение умолк.

Умел Витебский интриговать, слов нет — умел.

Мало ему было без штанов его оставить, выкружив такую аховскую сумму, недостаточно было заставить жениться на первой встречной, так дай ему еще жилы повыкручивать. Наверняка напоследок какую-нибудь еще пакость ему уготовил. Он будет не он, если в спину ему какое-нибудь желчное словцо не пустит.

Володя не ошибся. Он почти уже закрывал за собой дверь, когда вслед ему прошелестело:

— Федюхая-то никто из наших не трогал. Сторонний работал. На кого?.. Даже я не знаю… Так что ты думай, с кем судьбу свою связываешь. Вот ведь беда-то, а по-другому нельзя. Ну никак нельзя…

Федюхай — это, стало быть, покойный Федор.

Сторонний — это тот самый убийца, которого Володя собственными глазами запечатлел за «работой». Рассмотреть, конечно же, не удалось, учитывая темное время суток и вечную экономию энергоресурсов.

«Даже я не знаю…»

Этой коронной фразой Витебский расписывался в собственном бессилии. Произносилась она приблизительно раз в три года, а то и того реже.

И если произносилась, то это могло означать только одно — Витебский озадачен. Донельзя озадачен.

Если даже его сеть информаторов, докладывающая ему о размере и расцветке трусов каждого поселенца, оказалась бессильна, то что тогда выходит? Что человек, убивший Федора, убил его за что-то такое, что никак не пересекалось с его уголовным делом, что никак не было связано с его прошлым и настоящим. И означать это могло только одно — Федор пострадал из-за своей глупой выходки в столовой? Кто-то заботливо оберегал Марию? Нет, чертовщина какая-то, да и только. Если его убили, отомстив за нанесенное ей оскорбление, то какого черта позволили сотворить с ней такое на свалке?

Володя оторопело потирал виски, замерев у окошка дежурного, которого раздирала такая зевота, что, казалось, он сейчас проглотит и решетку, и Володю, и сам стол, за которым сидит.

Из головы не шло последнее предостережение, почти прошептанное Витебским.

Что он хотел этим сказать? Что во всем этом замешана Машка? Так не было ее там! Он-то знает это точно. И опять же никто не поспешил к ней на выручку, когда она сама оказалась в беде… Бредятина — да и только. Заморачивайся теперь на всей этой истории сколько хочешь, тем более что времени для этого будет предостаточно.

И тут, как ушат холодной воды на голову, в памяти всплыло «свадьба». Черт! Как он успел забыть?

У него сегодня бракосочетание, и его нареченная сейчас, должно быть, его дожидается… Мара-а-азм!

Что скажет Гарик?! Господи, что скажет Гарик?!

Глава 7

— Сука! — всхлипнул Гарик, повисая тряпичной куклой на его плече и молотя ему кулаком в спину. — Какая же ты сука, Володька!

Они стояли, обнявшись, в тесном коридоре его вагончика и смущенно выговаривались.

— Гарик! Дружище!.. Когда ты приехал, чертяка? Так неожиданно… — Володя силился поверх его головы уловить хоть какое-нибудь движение в недрах своего жилища, но тщетно.