Любить не страшно

Как один миг пролетела регистрация. Как мгновенье промелькнуло застолье с медленным танцем молодоженов, с конкурсами и поздравлениями. Я видел радостные лица, слышал слова, я даже что-то пил! Но мыслями был далеко.

Я ждал. Торопил время. Я должен был сказать ей. И стремительно терял терпение…

— Матвей! — тонкие пальчики погладили мою ладонь. Матвей, давай сбежим?

Что, правда?

— А так можно?

— Это же наш праздник! Как мы хотим, так и можно!

Я стремительно поднялся из-за стола, вилка звякнув от тарелку, упала на пол.

Лиза по пути из зала что-то шепнула матери. Та согласно кивнула в ответ. Возле ресторана стояла машина — знакомый брата подрабатывал у нас на свадьбе таксистом. Но я замер на ступеньках, не торопясь спускаться вниз. Повернулся к ней, потянул за руку, чтобы прижать ее, наконец-то к себе. Замерзла — плечи холодные. Быстро стащил пиджак и укрыл ее.

— Ну что, муж, поехали домой?

— Сейчас… Лиза?

— Что с тобой, Матвей? Ты такой молчаливый сегодня!

— Я понял… Я, кажется, только сегодня осознал, что этого всего могло не быть… Что ты могла не ждать столько лет, пока я пойму, пока до меня дойдёт! Как я жил без тебя? Я не помню просто… Я не хочу помнить! Лиза, я люблю тебя! Я безумно тебя люблю, моя девочка!

Меня так пришибло осознание моего бескрайнего необъятного счастья, что я готов был на руках нести ее куда угодно, куда она пожелает, но лучше всего все-таки домой!

44

Два года спустя

— А-а-а! Ли-и-за, где мама? — младший братец захлебывался слезами. — Ма-а-амочка!

Схватила за плечи, развернула к себе, всмотрелась в зареванное лицо, оглядела руки-ноги, потом подняв рубашку, осмотрела тело, нигде не обнаружив видимых повреждений.

— Дима, скажи, только спокойно, что случилось!

— Славка меня укусил!

— Укусил? За что? Где укусил?

— Во-о-т! — Димон плюхнулся прямо на пол и, задрав высоко вверх ногу, показал заметно посиневший и имеющий довольно четкий отпечаток зубов, большой палец на левой ноге.

— Е-мое! Зачем же ты палец-то ему в рот совал?

— Я не совал! Он залез в ящик из-под игрушек. Я его выковыривал оттуда.

— Зачем же ты выковыривал его ногой? Может быть, ты ему больно сделал!

Димка посмотрел на меня удивленно и совершенно непонимающе:

— А чем? Рукой что ли? Чтобы за руку укусил?

О-о, да! Я чувствовала, что стала безумно раздражительной. Вот и сейчас готова была наподдать и без того страдающему ребенку. Мама, где ты? Почему так долго? Второй выходной я сижу с целой кучей детей. Мало того, что на работе в школе, где я уже почти два года преподаю историю, они мне надоели — но там хоть каникулы сейчас, неделю бумажками всякими занималась, успела отдохнуть от школьников, так теперь два дня подряд со своими малолетними родственничками зависаю!

Мама полгода как вышла на работу из долгого декрета. Дима ходил в первый класс. А для Славки наконец-то появилось долгожданное место в детском саду. Но график работы сейчас у нашей общей мамы был таков, что выходные обычно приходилось проводить в музее, чтобы проводить экскурсии для групп туристов из других городов. Мы с Алей сидели с детьми через выходные. Сегодня — моя очередь.

Мои подростки — двоюродные брат и сестра — Анютка и Антон тоже были у нас. Но с этими проблем всегда меньше, чем с малышней. Главное, чтобы компьютер работал и интернет не тормозил!

И Матвея нет… Вот уже три недели… Они с Романом открывают филиал своей фирмы в другом городе. Там и живут. Вдвоем. Хотя, не знаю — не знаю, вдвоем ли! Роман недавно проговорился Альке, что в гостинице они снимают два номера, а живут с Матвеем в одном. Аля провела целое расследование и выяснила, что вместе с ними поехала Надежда — гениальный программист, которого братья Аверины переманили из самой Москвы!

Имя Надежды Ивановой было на слуху в нашей семье вот уже полгода! Только и слышалось то от моего мужа, то от его брата: "Она — гений!", "Она потрясающая!" И ведь ни один из Авериных не рассказывал, что Иванова поедет с ними. Это о чем говорит? Нельзя, чтобы мы, жены, знали! Прикрывают один другого? Кто кого? Представить себе, как Роман изменяет Альке, я физически не могла. А вот Матвей…

Аля рвала и метала. Я молча ревновала и сходила с ума от тоски. По ночам, ворочаясь по многу часов в пустой, холодной кровати, я явственно представляла себе эту картинку: красавица Надежда и мой любимый, сплетенные на черных простынях… Почему на черных? Сама не знала. Но видела именно так!

По телефону он был сама невинность! Часами рассказывал обо всем, что они там придумали, о помещении, которое ремонтировали под офис, о кредите, который оформляли, о людях, которые приходили на собеседование, собираясь устроиться в их фирму. А заканчивал неизменно словами о любви ко мне и Дане.

Наверное, Алька слушала то же самое, потому что сегодня утром, привезя детей ко мне, она заявила:

— Ромочка так сладко в любви признается, что веры ему нет никакой. Говорит, что скучает безумно, но на эти выходные снова приехать не может. Что это значит?

Меня немного пугала ее логика, я не понимала причинно-следственных связей, формирующихся в голове моей тетушки.