Любить не страшно

И только посмотрев на Даню, немного протрезвел и пришел в себя. Мой мальчик подрос. Он рассматривал меня. До лица, правда, его робкий взгляд не поднимался, но сам факт его интереса к человеку уже поразил меня. Он был одет в яркие оранжевые шапку и курточку. Причем, Лиза была одета точно так же. Получается, она не стыдится его, не боится показать прохожим на улице, что они вместе, что они — не чужие друг другу.

И он так доверчиво прислонялся к ней, что сомнений не оставалось — она хорошо относилась к моему сыну, она хорошо заботилась о нем.

А когда он заговорил, причем связно и осмысленно, я был в шоке — он понимал!

Я мечтал о душе, а лучше — ванне с горячей водой, чтобы смыть с себя свое тюремное прошлое, но сейчас смотрел и не мог оторваться от того, как Даня снимает и аккуратно вешает свою курточку на криво вбитый прямо в стену огромный гвоздь. Кто это, интересно, так постарался? Потом он снял шапочку и, открыв дверь шкафа, положил ее на полочку. Следом отправились перчатки. Я наблюдал и не знал, что бы такое у него спросить. А спросить хотел. Хорошо, что вспомнил про купленные игрушки.

— Даня, я тут тебе кое-что купил. Хочешь посмотреть?

— Хочу, — он неуверенно косился на пакеты. — А что там?

— Игрушки, конфеты, фрукты.

— Лиза не разрешает конфеты до еды.

— Ты слушаешься Лизу?

Он пожал плечами, что могло означать что угодно. Я ликовал в душе — я ведь и не надеялся, что когда-нибудь мой сын будет нормальным. А сейчас со мной говорил вполне себе обычный, пусть немного робкий, пугливый, но близкий к НОРМАЛЬНОМУ мальчик! И это — заслуга Лизы!

Почему она делала это — не просто проводила время с моим сыном, не просто уделяла ему внимание, она жила с ним, была с ним и днем и ночью? И явно трудилась над ребенком, не покладая рук. Чувствовала себя виноватой передо мной? Или любила…? Но тогда бы рядом не было этого придурка!

Я протянул Дане три пакета с игрушками. Он взял и понес в зал. Мне очень хотелось посмотреть, обрадуется ли он хоть чему-нибудь из того, что насоветовали мне продавцы игрушек.

Другая же часть меня тянула в сторону кухни…

Но усилием воли я заставил себя идти в спальню. В моей комнате явно жила Лиза.

Кровать была накрыта белоснежным пушистым пледом. На комоде стояла куча всевозможной косметики. В шкафу… Открыв шкаф я, ожидаемо, обнаружил ее вещи сложенные аккуратными стопочками, именно так, как я люблю.

Но и моя одежда не выброшена, не убрана за ненадобностью — плотно утрамбована на нескольких отдельных полках.

Я быстро вытащил первые попавшиеся домашние штаны спортивного кроя и футболку. И уже почти отправился в душ. Но замер возле стоящего перед комодом стула. На нем лежал Лизин халатик.

Не отдавая отчёта своему поступку, не думая о том, что она может войти в комнату в любую минуту, я схватил эту тоненькую шелковую тряпочку и прижал к своему лицу, вдыхая ее запах и чувствуя, как моментально твердеет член… Долбаный извращенец… су-ука… как жить-то с ней в одной квартире?

22

Из душа выходил другим человеком — казалось, смыл с себя все плохое, что осталось теперь в прошлом, ушло безвозвратно. Вещи сразу же засунул в стиральную машину.

И хотя находился дома всего-ничего, совсем недолго, но на каждом шагу натыкался на сугубо женские вещи, которые способны были свести с ума любого мужика, но в особенности такого, как я — не видевшего уйму времени женщину. Самое большое впечатление произвела на меня парочка кружевных женских трусиков, висевших в ванной на полотенцесушителе. Я вошел в ступор и пять минут, наверное, пялился на них, открыв рот. Бля-я-ядь… Совсем хреново дело…

А самое плохое, что хотел я конкретную женщину и был не уверен, что в данном случае подойдет какая-то другая. И когда стоял под струями горячей воды, представлял себе ее руки на своем теле. Вспоминал ее глаза, когда Лиза распахнула входную дверь. Она обрадовалась мне! Эти глаза обмануть не могли — они искрились от счастья. Но разве это важно, если у нее есть другой?

В кухне был накрыт стол. Лиза нарезала пирог. Уже переодетая в домашний спортивный костюм, с заплетенными в косу все такими же, как и два года назад, длинными волосами. Такая же стройная, какой я ее помнил. Я боролся с желанием подойти к ней сзади и… не потрогать даже, схватить в охапку и прижать к себе так сильно, чтобы все мысли о других мужиках исчезли из ее головы.

…Не-ет, не показывать, ни в коем случае не показывать ей свои чувства! Пусть думает, что я безразличен к ней.