Любить не страшно

Взлетел со скоростью ветра на четвертый этаж. А у двери замер. Несколько раз подносил руку к звонку и не решался позвонить. И вдруг дверь распахнулась сама…

***

Сегодня мы собирались долго, как никогда. Евдокимова предложила пожарить у нее на даче шашлыки. Завтра будет выходной — а значит, куча времени, чтобы прибраться, приготовить на несколько дней еды, погладить… в общем, пошуршать по хозяйству. В субботу принято отдыхать. Вот мы и собирались это сделать с Даней.

Юлька прислала за нами Влада. Он уже битый час сидел на диване, уставившись в телевизор и ждал, когда мы, наконец, будем готовы. Да только у меня, почему-то, сегодня все валилось из рук.

Сначала я не удержала банку с маринованными огурцами, которую хотела взять с собой. Банка вдребезги, естественно. Вся кухня — в огурцах… Потом, когда доставала Данины резиновые сапожки с антресолей, уронила весь огромный пакет с обувью, от неожиданности свалилась со стула и неплохо так приложилась задницей — буду вся в синяках!

Влад посмеивался:

— Что с тобой сегодня? Влюбилась, что ли? В кого, если не секрет?

— Ой, не приставай с глупыми вопросами. Бери, давай, во-он тот пакет, только осторожно, там сверху блюдо с рыбой, и пошли уже!

На ходу натягивая на Даню шапку, я распахнула входную дверь перед Владом и застыла, потеряв дар речи…

21

Он стоял, одной рукой уперевшись в дверной проем. Спортивная сумка за плечом, куча пакетов в руке. Джинсы и кожаная куртка — та одежда, в которой я его видела в последний раз в суде. Это был Матвей? Он и не он. Даже внешне — другой… не такой — коротко стриженный, без привычной и любимой мною челки, с жёстким взглядом пронзительных глаз.

Он внимательно осмотрел каждого из нашей троицы, застывшей, и почему-то испуганной. Даня, почувствовав общее настроение, прильнул ко мне. Конечно, ребенок не узнал. Я поймала взгляд Матвея, от которого не укрылось это движение мальчика — ему явно это не понравилось.

Он молчал. И все молчали. Ничего, кроме глупого "ты приехал" в голову не приходило. Первым очнулся, как ни странно, Влад. Он пробормотал:

— Лиза, я, наверное, пойду.

И, поставив пакет с продуктами на пол у стены, шагнул прочь из квартиры, чуть задев плечом и не думавшего уступить дорогу Матвея. Почему-то у меня похолодело внутри — то ли от страшного взгляда Аверина, который был брошен на несчастного парня, то ли от его же кулака, в который превратилась опущенная вдоль тела ладонь. Мысленно я просила Влада: "Быстрее, быстрее, уходи", но в реальности — молчала, затаив дыхание. Наконец, Влад скрылся, повернув на лестничном пролете. И Матвей спросил:

— Я могу войти?

— Да, конечно, это же твой дом, — я отступила назад и вместе со мной шагнул вглубь квартиры Даня.

— Мой дом… мой сын… хорошо, что ты это еще помнишь.

Услышав эту странную фразу, не совсем понятную, но оттого еще более обидную, я хотела было ответить что-то в том же духе, но сдержалась — нельзя вступать в бой, не изучив возможностей противника. Что этот бой обещает стать кровопролитным — сомнений не было.

Присев на корточки, стала разувать ребенка. Он-то ни в чем не виноват — ему нужно объяснить, что происходит, иначе, может испугаться Матвея и тогда трудно будет настроить его в сторону отца.

— Данечка, малыш, это твой папа вернулся. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?

И Даня спросил:

— Он будет жить с нами?

Я взглянула на Матвея. Он удивленно и восхищенно рассматривал Даню. Конечно, он же не знает, наверное, что ребенок умеет так говорить. Поразим его еще больше.

— Даня, ты раздевайся, а я пойду пакет разберу в кухне. Папа сам тебе расскажет попозже, где он будет жить. Только вещи по местам разложи!

Подхватила пакет и, обогнув, застывшего соляным столбом, Матвея, пошла на кухню, стараясь не смотреть на него и не показывать свою бешеную радость. Боже мой, как же я была счастлива! Вернулся! Вернулся! Неважно, что злой, неважно, что непривычный — Матвей вернулся! Я понимала, естественно, что легко с этим мужчиной не будет — и раньше никогда не было, но и зла он мне не причинит.

Расставляла по местам приготовленную для пикника у Юльки еду, грела рыбу, запеченную в духовке (он же, наверное, голодный!), Данин суп (кто его знает, что именно он предпочтет?), накрывала на стол. Закралась неприятная мысль, что Матвей может потребовать от меня уехать, но я быстро отбросила ее. Не прогонит — он Даню любит, а мальчик любит меня.

***

Память на лица у меня была замечательная. А лицо этого мудака я запомнил очень хорошо. Он отказался выступать на стороне обвинения, но в зале суда присутствовал. Это он тогда в беседке обнимал ее? Похоже на то… Значит, она с ним в моей квартире… На моей кровати… В бессильной и неоправданной злобе руки сами сжались в кулаки. Но разве я имел право? Я же сам ее прогнал! А если бы не прогнал? Если бы она ждала меня? Притворялась бы, что ждала, а сама потихоньку с этим козлом развлекалась? Меня несло… Мне хотелось драться, ломать мебель. Я не понимал, почему.