Любить не страшно

Оправдав себя этой мыслью, я смог продержаться в одном положении совсем недолго. Тело знало, что делать дальше, хотя мозг и кричал изо всех сил, заставляя меня остановиться. Такая удивительно узкая. Такая тугая. Такая горячая. Что… ну, это было выше моих сил. Прижавшись лбом к ее лбу, целуя ее закрытые глаза, шепча ей что-то, сам не понимая что, я осторожно двигался в ее теле.

Меня накрыло очень быстро. Так быстро, что я даже не успел насладиться до предела. Но успел заметить, что Лиза вновь начала реагировать. Легонько подаваться мне навстречу, прикусив нижнюю губу. Возможно, из-за этого я и кончил так быстро. А за волной дикого, не испытанного никогда ранее удовольствия, меня накрыла волна ужаса от осознания того, что я натворил.

Сволочь, козел! Ты видел только то, что видеть хотел! Ты видел опытную женщину? Когда? В какой момент? И поверил ей! Да, су-ука-а… она же просто влюблена в тебя, идиота! В жертву себя принесла… так что ли?

Я скатился с нее. Хотел уйти совсем, но не смог. Почему? Сам не понимал. Сел на кровать, упер локти в колени и обхватил руками голову.

— Боже мой… Лиза! Что я наделал! Что же я наделал!

Она тут же оказалась рядом, обхватила сзади за плечи, прижалась горячим мягким телом к спине и прошептала на ухо:

— Нет! Ты не виноват! Это все я! Я обманула тебя. Прости, пожалуйста, прости меня! Только не уходи!

Ага, уйдешь от тебя! Чтобы ты одна тут плакала в темноте из-за моей несдержанности? И поздно уже. Все равно, слишком поздно.

Руки сами потянулись к ней. Я усадил ее к себе на колени. Прижал и стал покачивать, как ребенка, гладя по волосам.

— Матвей?

— Что, Лиза?

— Это было потрясающе.

— Что-о?

— Ну, это… секс с тобой.

Это она мне говорит. Не я ей, а она мне! Помимо воли, улыбнулся. Сумасшедшая! Но сказал нарочно грубо:

— Зачем обманула?

Опустила голову, увидела свою обнаженную грудь, засмущалась — я читал ее эмоции, как открытую книгу. Ей бы сейчас в ванную, наверное. Точно! На простыне алело небольшое пятнышко, как доказательство, как насмешка надо мной, идиотом!

— Лиза, давай я тебя в душ отнесу?

— Я сама могу. И, Матвей, я обманула потому, что знала, что никогда бы… ты не тронул бы меня, если бы знал.

— Ты считаешь это объяснением?

Она отрицательно покачала головой.

— Ты хочешь знать правду?

Хм. Хочу ли я? Она же в любви мне признаваться будет! А я? Что-то же нужно будет ответить…

— Нет, не нужно.

Она встала с моих колен. Взяла со стула, стоявшего возле кровати, халат, быстро закуталась в него и пошла прочь из комнаты. Уже в дверном проеме остановилась и спросила:

— Ты не уйдешь?

— Нет. Не уйду. Может, тебе помочь?

— Вот ещё! Я сама.

Я сдернул испачканную простыню, застелил другую, а эту аккуратно сложил на стуле. Туда же положил свою и Лизину одежду. Потом, немного подумав, все-таки одел трусы — чтобы не наделать еще больших глупостей. Улегся на кровать и стал ждать, когда она вернется.

***

Очень спешила. Очень боялась. Боялась, что Матвей уйдет. Не знаю, почему для меня было так важно, чтобы он остался. Но мылась я со скоростью звука. Между ног саднило, но в целом я чувствовала себя замечательно. Да, что там! Я была счастлива. Немного удивлена, немного ошарашена своим сумасшедшим оргазмом, и безумно счастлива!

Когда я вернулась, в комнате было темно. Не включая свет, наощупь я прошла к кровати. Остановилась рядом, не видя Матвея и не понимая из-за этого, куда мне лечь.

Он с показным недовольным вздохом потянул меня за руку на себя. В полной тишине громом раздался его шепот:

— Долго еще стоять собираешься?

Я-то теперь и не стою совсем и это мне очень даже нравится!

— Ну, если вот так, как сейчас "стоять", то хоть всю жизнь!

Мне было весело, мне было замечательно! Мне хотелось шутить и смеяться над своими собственными шутками.

— Раздавишь меня… — как ни странно, вопреки своим словам, он не спешил переложить, столкнуть, меня на постель, что было бы логично, наоборот, обнял в таком положении.

— Тогда, давай, ты будешь сверху!

— Ну, ты даешь! — он смеялся! Совершенно точно, суровый и вечно хмурый Матвей смеялся — его грудь ходила подо мной ходуном. — Ты хочешь повторить?

— Ну-у, да-а. А ты?

Он немного помолчал, видимо, обдумывая ответ.

— Ты же только полчаса назад смущалась и краснела!

— Ты меня испортил.

— Это точно, — он уже не смеялся. — Испортил. Такая девочка была замечательная — красивая, умная, ласковая, добрая, а теперь пошлячка какая-то! И, раз уж ты такая смелая стала — почему халат не сняла?

Эх, жаль было покидать свое место, но… сняла халат, бросила куда-то в сторону стула и быстро залезла под одеяло, прижимаясь сбоку к нему — горячему, гладкому, так замечательно пахнущему. Он обнял так, чтобы голова моя оказалась у него на плече.

Я уже почти заснула, когда Матвей зачем-то сказал:

— Лиза, прости меня! Я не хотел причинить тебе боль. Мне очень жаль.

— Чего? Моей утраченной девственности? Вот ещё! Я все равно ее другому мужчине отдать не смогла бы — они у меня только отвращение вызывают. Так что, если бы не ты, я обречена была бы всю жизнь такой вот… девственницей жить!

— А я? Не вызываю отвращения?