Любить и верить

— Оставь меня в покое! — крикнула она.

Он не обратил на ее слова никакого внимания.

— Эй, да ты же наглоталась грязной воды, — сказал он.

— А тебе какое дело?! — огрызнулась она. — Будь добр, убирайся отсюда!

— Неужели ты меня стесняешься? Можно подумать, что я не видел тебя голой! Или ты предпочитаешь, чтобы я тоже разделся? — Брюс стал расстегивать джинсы. — Спорим, тебе не терпится посмотреть, имеешь ли ты еще на меня влияние как женщина? Сможешь ли возбудить меня? Но не стоит обольщаться. После стольких лет воздержания меня возбудит любая голая баба, даже если она будет страшна как смертный грех. Ну как, ты довольна? — Брюс лгал и знал это, но словно сам сатана дергал его за язык, заставляя говорить ей гадости, чтобы побольнее уколоть.

— А ты стал жестоким.

— У меня были хорошие учителя. Зато я могу быть тебе полезен, — усмехнулся он.

Клэр повернулась к нему спиной и обессиленно прислонилась лбом к прохладной стене. Слезы обиды и жалости к себе жгли ей глаза.

— Оставь меня, — умоляюще прошептала она. На борьбу у нее больше не осталось сил.

— Не могу, детка. Не могу, и не проси.

4

Клэр упорно не смотрела на Брюса, даже когда он оттащил ее от стены и повернул к себе лицом. Она закрыла глаза, пытаясь выглядеть такой же отстраненной и безразличной, как он, но это было нелегко. Брюс, ни капельки не заботясь ни о гордости, ни о скромности своей бывшей жены, без особых церемоний отвел ее руки от груди и опустил их вниз. Не обращая на нее никакого внимания, намылил ее волосы душистым шампунем и стал массировать кожу головы своими сильными пальцами. Воспоминания об их былой близости, духовной и физической, все эти годы бережно хранимые в памяти, разом нахлынули на нее. Она попыталась отогнать их, но не тут-то было. Воображение рисовало ей картины из их совместной жизни, как нарочно подсовывая самые приятные, самые интимные моменты, чтобы она почувствовала разницу, чтобы как следует осознала, что потеряла.

— Я и сама могу вымыться, — настаивала она.

— Перестань же наконец упрямиться, тебе нужна моя помощь. — Наполнив ладони благоухающим жидким мылом, Брюс приблизился вплотную. Используя свои огрубевшие ладони вместо мочалки, он стал намыливать ее.

Их тела соприкоснулись. По позвоночнику Клэр пробежала дрожь, но был ли это трепет желания или остатки озноба, она не знала. Брюс наклонился, чтобы намылить ее бедра и ягодицы. Горячие искорки пронзили ее тело, и в их происхождении уже сомневаться не приходилось. Она закусила губу и едва сдерживалась, чтобы не броситься в его объятия, пытаясь отыскать хотя бы крупицу, хотя бы слабый отблеск той любви, которую помнила и которую хранила в своем сердце. Неужели Брюс сумел вытравить из своей души всю свою нежность и любовь к ней? Неужели его ненависть настолько сильна, что она заполонила собой все его существо и не оставила места ни для каких других чувств?

— Мне совсем не нравится то, что ты делаешь, — не очень убедительно солгала Клэр, чувствуя, что еще немного — и она замурлычет от удовольствия.

— Да неужели? — ухмыльнулся он, и по его лицу было видно, что он слишком хорошо понимает, что она сейчас испытывает. — А ты представь на моем месте своего последнего любовника. Вы ведь мылись вместе в душе, не так ли?

Она моментально открыла глаза. Да как он смеет?! Ее затрясло от возмущения. Понимая, что стоит за этими его словами, Клэр помедлила, пытаясь овладеть собой.

— Не помню, — намеренно солгала она, прекрасно понимая, что сейчас он ей все равно не поверит.

Брюс выпрямился, и что-то такое промелькнуло на его лице, что уже никак нельзя было назвать безразличием, но оно исчезло так же быстро, как и появилось. Он обхватил ладонями ее плечи и стал растирать их. Затаив дыхание, Клэр наслаждалась чувственным поглаживанием сильных рук. Не отрывая взгляда от ее лица, он провел вниз по рукам. Их пальцы переплелись.

Клэр чувствовала все нарастающее возбуждение. Каждый ее нерв реагировал на его прикосновение. Большим пальцем руки Брюс стал водить круговыми движениями по ее ладони, как бы намекая на что-то, что она забыла. О нет, она ничего не забыла. Это он забыл. Почти теряя сознание от наслаждения, Клэр судорожно выдохнула.

— А ты постарайся вспомнить, — проговорил он хрипловатым голосом.

Костяшками пальцев он водил снизу вверх по ее животу.

Его ритмичные движения еще больше возбудили ее. Сердце рвалось на части, горько сожалея об утраченной любви. Хотелось расплакаться, но она призвала на помощь всю свою гордость, чтобы не дать выхода нежным чувствам. Воспоминания нахлынули и захватили ее. Она помнила своего мужа не только как умелого, пылкого любовника, но и как нежного и чуткого мужчину. Она прекрасно помнила, насколько он был нежен и терпелив с нею, когда они впервые занимались любовью, как боготворил ее тело, как дорожил их чувствами. Помнила то ощущение радости и удовольствия, когда поняла, что Брюс — первый человек в ее жизни, который действительно любит и ценит ее такой, какая она есть. Прошлое затягивало как омут, и чем дальше, тем труднее было выбраться из него.