Любить и верить

А недоделок знаете сколько? Школу-то в прошлом году приняли, акт подписали. А думаете, за год доделали что? Занимались год в старой, а по бумагам — в новой. Проверка едет — дети хватают портфели — и в новую, а потом назад, в старую, понятно? Но все это ерунда. Кровков уходит, директором завуча назначают. Степкова. А у него свой дом. Так вот, я и говорю, занимайте квартиру Кровкова.

— Заведующий обещал в новом четырехквартирном доме, что для учителей, дать.

— Что вы! Зачем это вам? Тогда лучше в этой оставаться.

— Почему? Там ведь все удобства: вода, отопление.

— Что вы! Зимой будет холодина, весной стенки черные от сырости. Отопление-то от школы. А кочегара попробуйте найдите.

— Но в школе сменная обувь, все в тапочках.

— В тапочках? Валенки готовьте. И потом квартира на школьном дворе — это ни сарайчика, ни поросенка, ни грядки. А это не в городе. Что вы! А там: дом деревянный, печь русская, грубка, три комнаты, сарай, огород и участок рядом, понятно? Смотрите сами, конечно.

— Как ты думаешь?

— Надо посмотреть.

— Конечно, сходите, посмотрите. Но учтите вот что. Кровков пока не ушел, до осени хочет в школу Антонова взять. Квартиру — ему. Антонову год до пенсии, ему она и останется навсегда. А у него в Сосновке дом, только что построили. Его продаст, купит машину, они с Кровковым друзья, понятно? Так что смотрите. Мой вам совет — езжайте к заведующему, просите квартиру.

* * *

Сергей Андреевич поехал к заведующему, и он в самом деле пообещал им квартиру. Прекрасную новую квартиру в недавно построенном деревянном доме, где раньше жил директор школы. Но потом с квартирой стало что-то не ладиться, Сергей Андреевич еще несколько раз ездил в район и наконец вернулся с решающим ответом. Он вылез из автобуса, прошел школьным двором к своим комнатам в бывших классах. Вошел — в коридорчике на газовой плите варилась картошка.

В комнате на диване сидела жена и что-то шила, на табуретке сидел завхоз. Они ожидали Сергея Андреевича и, когда тот вошел, вопросительно обернулись к нему, жена отложила шитье. Сергей Андреевич замялся и сказал:

— Ну, в общем, не получилось. Пропала квартира.

— Как пропала? — не поняла жена.

— Кому отдали? — спросил завхоз.

— Понимаете, заведующий, он сразу отдал ее нам, и вообще, хорошо отнесся, и он, наверное, человек хороший.

— Кому отдали? — перебил завхоз.

— Сначала нам. Потом пришел Кровков и сказал, что вещи убирать не будет и что квартира директору УПК.

— Не имеют права. УПК к школе не относится. И у него у жены в городе квартира есть. Ему еще и здесь? Пусть район выделяет где хочет. Ишь ты, квартиру ему от школы! Не имеют права. Решение месткома было, квартира ваша. Так и скажите заведующему.

— Заведующий был за нас. Он ругался с ними со всеми. Но брат этого директора возит кого-то из начальства, и у Кровкова там связи…

— Знаете что? Завтра я открою, и заселяйте. Решение месткома есть, заведующий согласен.

— А вещи Кровкова?

— А черт с ними. Ключ у меня есть.

— Нет, так нельзя. И заведующему неприятности из-за нас… и так… начинать со скандала.

— И заведующий скажет — правильно сделали. Итак одна квартира у школы — и ту на сторону. Заселим — и все.

— Нет, Сидорович. — Сергей Андреевич покачал головой.

— А-а, — завхоз поднялся, махнул рукой и пошел к дверям, — от своего отказываетесь, за квартиру любой бы горло перегрыз, а вы… — Завхоз, не прощаясь, расстроенный, вышел. Сергей Андреевич смущенно посмотрел ему вслед, потом взглянул на жену. Она тоже смотрела на него растерянно-жалостливо.

— Ну, что ты? — Сергей Андреевич присел перед ней на корточки. — Жаль, конечно, но ты не расстраивайся, и это ведь тоже хорошая квартира. Лучше, чем раньше была. Да и ждали-то худшего.

— Жалко, — сказала она.

— Ерунда. Здесь поклеим, покрасим, полки книжные сделаем.

Ольга Ивановна сидела на диване, Сергей Андреевич расхаживал по комнате. Он, видимо, уже убедил себя, что и без квартиры Кровкова все очень хорошо, да и возможности вернуть ее реально нет. И ему хотелось не успокоить, а объяснить это Ольге Ивановне.

Но Ольге Ивановне было просто жалко. Она была расстроена, видно было, что она уже «жила» в той квартире, вешала занавески, прикидывала, что где поставить, и в мыслях радостно привыкла, что она там — хозяйка. И ее чувство грустной жалости не воспринимало никаких логических объяснений.

— Жалко. И место такое хорошее. И огород и участок.

— Огородик какой, пару грядок, и здесь где-нибудь сделаем.

— Жалко.

— Ну, ничего не поделаешь. Жить есть где — и хорошо. Да и Сашу здесь к бабке водить близко. А если бы там, то води почти за километр. Это ведь тоже немаловажно.

— Жалко, все равно жалко той квартиры.

— Ладно, думали ведь, что будет хуже.

— Все равно жалко.

Потом Ольга Ивановна грустно сидела на диване и шила. Сергей Андреевич, задумавшись, сидел у стола, откинувшись на спинку стула.

— Я молоко договорилась брать, — сказала Ольга Ивановна.

— У кого? — спросил Сергей Андреевич, чтобы поддержать разговор.

— Прямо через дорогу. Она на почте работает, он в колхозе. Приглашали завтра в баню.