Любимый грешник

— Я и сейчас им остаюсь. — Сет засунул палец под скрещенные концы шнурка вверху блузки и потянул, освобождая один конец узкой красной ленты. — Но это не значит, что я не могу быть и кем-то другим.

Эйслинн с трудом проглотила комок в горле, но не отодвинулась от него. Сет распустил еще один крестик шнуровки.

— Он не делал этого. То есть мы не делали, — выдавила Эйслинн.

— Я знаю. Иначе ты бы не пошла туда в таком виде. — Он окинул ее медленным взглядом снизу вверх, от виниловых штанов до развязанной его стараниями шнуровки на блузке. Наконец, его взгляд остановился на ее порозовевшем лице. — Разве что ты его хочешь. Если это так, Эш, скажи мне сейчас.

Она потрясла головой.

— Нет. Но когда он… Короче, это не из-за него, это все их треклятые фокусы…

Сет пальцем приподнял к себе ее лицо:

— Не сдавайся. Не оставляй меня на полпути.

— А если я, если мы… — Эйслинн глубоко вздохнула и постаралась внятно изложить свою мысль: — Если я захочу остаться? Быть с тобой сегодня ночью?

Несколько секунд он смотрел в ее глаза, а потом сказал:

— Вся эта дрянь с фейри не лучшая причина для этого.

— Ты прав, — смущенно пробормотала Эйслинн и прикусила внутреннюю поверхность губы.

В голове, как эхо, раздавался голос Кинана и даже его нежелание отвечать на ее вопрос о фейри и смертных. Ведь если она — их королева, она могла потерять Сета. Эйслинн закрыла глаза.

— Эш, я хочу этого, хочу тебя , но хочу, чтобы это случилось из-за нас , а не из-за того, что они делают или не делают.

Эйслинн кивнула. Она знала, что он прав, но ей это казалось несправедливым. Ничто из этого не было справедливым или правильным. Правильным казался только сам Сет.

— Это не значит, что ты не можешь остаться. Просто без секса, — сказал он тихо и мягко, так же, как успокаивал ее в то утро, когда она была до смерти напугана. — Но этот вопрос остается открытым.

Сет взял Эйслинн за руку и повел в тот вагон, в котором располагалась его спальня. Если бы она захотела, она могла развернуться и уйти. Но Эйслинн не собиралась этого делать. Она так вцепилась в него пальцами, что ему, должно быть, было больно.

Однако сейчас, когда они стояли в дверях спальни с огромной кроватью, которая, казалось, с трудом втиснута в узкую комнату, занимая пространство от одной стены до другой, Эйслинн почувствовала, как в ней зарождается паника.

— Она…

— Удобная, — закончил за нее Сет и отпустил ее руку.

Присмотревшись, Эйслинн поняла, что кровать не такая уж и огромная — с обеих сторон от нее оставалось по паре футов до самих стен. В отличие от почти спартанской обстановки переднего вагона, эта комната была обставлена с определенной долей драматизма. Темно-фиолетовые, почти черные подушки были разбросаны по кровати, несколько подушек валялось на полу, как тени на черном ковре. С обеих сторон кровати были небольшие комоды. На одном стоял блестящий черный магнитофон, на другом — подсвечник. Воск капал со свечей прямо на комод.

— Я могу спать на диване, — предложил Сет, улыбаясь и сохраняя дистанцию между ними. — Чтобы тебе было больше места.

— Не надо, — попросила Эйслинн. — Я хочу, чтобы ты был здесь. Просто здесь, — она обвела комнату рукой, — здесь все по-другому, по сравнению со всем домом.

— Ты единственная девушка, которая когда-либо заходила в эту комнату. — Он подошел к магнитофону и, повернувшись спиной к Эйслинн, стал перебирать диски в подставке. — Хотя ты и так это знаешь.

Она присела на край кровати, подтянув к себе одну ногу и обхватив колено руками.

— Как-то странно, — тихо проговорила она. — Как будто то, что я здесь, — важное событие.

— Так и должно быть. — Сет стоял с другой стороны кровати, держа в руках футляр для диска. — С теми, кто не имел для меня значения, все было по-другому. Это не одно и то же.

— Тогда почему ты это делал? — Удивилась Эйслинн.

— Было хорошо. — Сет не отвел взгляда, хотя было очевидно, что ему неловко говорить об этом. — Был пьян. Думаю, по всем причинам сразу.

— О, — выдохнула Эйслинн и посмотрела в другую сторону.

— Это в прошлом. У меня тут, м-м, — он откашлялся, — кое-какие бумажки. Хотел дать их тебе, перед тем как… Я собирался показать их тебе в другой день, но… В общем, вон там, — и Сет пальцем указал на комод.

Эйслинн вытащила из ящика комода, на котором жил подсвечник, небольшую стопку бумаг. Вверху на каждом листе значился заголовок «Клиника Хантсдейла». Она взглянула на Сета:

— Что это?

— Результаты анализов. Я проверялся в этом месяце. Я регулярно это делаю. Думал, ты захочешь знать. Я хочу, чтобы ты знала. — Сет поднял одну из подушек и принялся мять ее. — Я был, ну, ты понимаешь, не очень осторожен раньше, но… короче, всякое случается.

Эйслинн просмотрела бумаги. Все результаты, от ВИЧ до хламидиоза, были отрицательными.

— Ну и…

— Я собирался поговорить об этом раньше… — Он стиснул подушку обеими руками. — Но это как-то не особо романтично.

— Да нет, все хорошо. — Эйслинн прикусила губу. — Я никогда… ну, сам знаешь.

— Ага. Знаю, — кивнул Сет.