Любимый грешник

Он улыбнулся этой невозможной, сводящей с ума улыбкой, которая преследовала ее в фантазиях так долго… Но он не должен узнать, как долго она мечтала об этой улыбке, и никогда не узнает.

Лето и Зима не могут объединиться. Мы никогда не сможем… но можем по пытаться. Дония обвила рукой его талию и притянула к себе.

Каждый кусочек ее тела горел так, как будто она была всего лишь ажурной снежинкой, готовой растаять от одного прикосновения солнечного луча. Холод внутри нее возрос, чтобы встретить солнце, создавая вместе с ним снежный шквал, окруживший их.

Я люблю тебя. Она не произнесла этих слов, не в этот раз. Сейчас она была равной ему и не хотела рисковать и нарушить хрупкое равновесие в надежде, что он скажет ей наконец то, что подавит застенчивость, живущую внутри нее.

Я все еще люблю тебя и всегда любила. Дония не произнесла этого вслух, но думала об этом, не переставая, в то время как в его глазах расцветали цветы, а вспышки солнечного света заставляли ее дрожать.

— Моя. Ты наконец-то моя, — прошептал он. Потом его губы встретили ее.

Донии хотелось смеяться от счастья и рыдать от обжигающих холода и жары, когда они упали в сугроб у их ног.

Это намного лучше, чем обсуждать условия нашего мирного сосуществования.

Она знала, что подобные разговоры сейчас не к месту. Я здесь не для этого. Но какая-то часть ее была не согласна с этим и признавала, что она будет просто глупой, если не воспользуется предоставленной возможностью.

— Я думал, что никогда… — Кинан потерянно шептал ей какие-то нежные слова. — Моя Дония, наконец-то моя!

Снег таял и испарялся, как кипящая вода, когда они прикасались друг к другу.

— Шшш… — Она накрыла его губы своими, c сожалением осознавая, насколько он не прав.

Эйслинн осторожно ступила на заледеневшую землю. Охранники, которые должны были сопровождать их, ожидали ее неподалеку от Сета. У них были незнакомые лица — эти охранники были предоставлены Донией на время зимних месяцев, пока летние фейри были заперты погодой внутри.

— Никто не должен их беспокоить, — она скользнула взглядом по лицам охранников, останавливаясь на каждом отдельно. Они ждали, тихие, как сама зимняя ночь. Улыбнувшись, она добавила: — Что бы ни случилось. Если будут проблемы, зовите меня. — Кивнув, Эйслинн взяла Сета за руку. — Нам пора. Пошли, познакомим тебя с бабушкой. Если она может принять это, — она сделала широкий жест рукой, указав на окружавших их фейри, а заодно и на себя, — она сможет принять и тебя.

Сет изогнул бровь.

— Ты уверена? Ниалл сказал, что я могу переночевать у него.

— Доверься мне. — Она сжала его руку.

Он посмотрел на свои рваные джинсы и потертую куртку.

— В конце концов, мы можем остановиться где-нибудь возле холма. Я могу переодеться…

— Нет. — Эйслинн переплела свои пальцы с его. — Я показала ей проспекты колледжей, которые ты подобрал для нас. Она сказала, что мы можем просмотреть их все вместе.

Его глаза загорелись, и он притянул ее к себе.

— Мне нравится курс философии в Университете штата. А для тебя у них есть неплохие курсы политологии.

Она рассмеялась.

— Мы можем переехать, если захотим. Кинан и бабушка уже проголосовали «за».

За ними и впереди рассредоточились зимние охранники. Ни один из летних фейри не мог высунуть носа наружу в бушующую белую пургу. Только зимние и темные фейри забавлялись в морозной ночи. Они торжественно и чинно приветствовали Эйслинн, когда она проходила мимо их буйных сборищ, даже несмотря на то, что шипящий звук, с которым таяли их снежки при ее приближении, настораживал далеко не самых пугливых фейри. Хотя прошло уже почти три месяца, и они на самом деле нисколько не пугали ее, все же сейчас Эйслинн впервые в своей жизни чувствовала себя в безопасности. Конечно, все далеко не идеально, но может стать таким.

Эйслинн потянула Сета за руку:

— Пошли домой.

Они пошли мимо заснеженных деревьев, ее пылающая жаром кожа овевала их теплом.

Все остальное — ее опасения, проблемы Двора, тревоги Кинана — может подождать. Когда Летняя Королева радуется жизни, ее фейри присоединяются к ней.

И она радовалась, позволяя этому чувству распространиться вокруг, на всех своих фейри, и ощущала его эхо, возвратившееся от Кинана, видела отражение этого чувства в глазах Сета.

Скоро, скоро все будет так, как должно быть.