Читаем Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС] полностью

Оттуда в пять утра и началась атака наших дивизий. Все экипажи должны были до рассвета сосредоточиться к западу от этих населенных пунктов.

Эти машины были нашим ежечасным мучением. С первого дня следовало бы облегчить армию на пятнадцать тысяч мертвого груза, каким были эти грузовики. Тогда бы пятьдесят-шестьдесят тысяч окруженных солдат, свободные в своих движениях, организованные в крепкие пехотные колонны, легко смогли бы раздвинуть советские тиски.

Но сначала захотели сохранить территорию. Затем Верховное главнокомандование посчитало делом чести спасение этих сказочных караван-сараев.

Генерала Гилле, предложившего сжечь их, резко одернули. Три недели мы потратили на буксировку этих тысяч прекрасных машин для рентгена, хирургических операций, командирских автокаров, огромных и непрактичных грузовиков, нагруженных миллионами килограммов разношерстных, разнородных предметов, бумаг, всякого рода ящиков, сейфов, запасов деликатесов, посуды, кресел, личных вещей, даже аккордеонов, губных гармошек, предметов гигиены и салонных игр.

От Петсамо до Черного моря немецкая армия задыхалась под тяжестью ультрасовременной техники и багажа, что росли из года в год. Следовало бы взорвать три четверти этого обоза и драться как азиаты, спать как азиаты, есть как азиаты, наступать как азиаты, так же сурово и просто, как они, без комфорта и стерильного материала.

Через невозможные регионы тащили мы с собой помеху цивилизации: орда кошкообразных, что преследовала нас, обладала легкостью и стойкостью варваров. Зверь победил машину, потому что зверь пройдет там, где машина не сможет.

Поражение немецкой армии в снегах и грязи России в 1943 и 1944 годах в значительной мере было поражением слишком хорошо оснащенной армии, увязшей в своих обозах.

* * *

Бесполезно было обсуждать теперь эти проблемы, когда командующий рвал на себе волосы. Был приказ спасать технику: поэтому были потеряны бесценные дни в продвижении среди ужасной грязи тысяч грузовиков, которые все-таки утонули в болотистых колеях или были разбиты снарядами легкой артиллерии и танков Советов.

К вечеру 16 февраля 1944 года у нас оставалось еще десятка два танков, целая тысяча мототехники (из пятнадцати тысяч) и сотни легких повозок, реквизированных в деревнях, на которых лежали тысяча двести раненых.

Эти раненые были для нас как святыни. Войска образовали каре вокруг этой несчастной колонны, защищая ее во время прорыва к юго-западу. Надо было испробовать все, чтобы спасти этих несчастных, чьи страдания превзошли все, что мог представить мозг человека. Если они завтра вечером переберутся за этот адский барьер, какая будет радость у нас в сердцах! Какое счастье разместить их в госпиталях, видеть, как эти несчастные разорванные и замороженные тела получают лечение и уход, как сердца, болезненно стучавшие под этими отяжеленными от снега покрывалами, снова обретают спокойный ритм человека, могущего терпеть и надеяться…

* * *

С девяти часов вечера пробка на дороге в Шендеровке стала невообразимой. Я в этот момент должен был методично отслеживать отход моей бригады от Новой Буды взвод за взводом, участок за участком. Случись что в нашем арьергарде, и весь маневр под Шендеровкой рухнул бы.

Обоими сапогами в снегу, съедаемый сорокаградусной лихорадкой, не оставлявшей меня, я посылал связных принимать рапорты, отмечал каждую деталь.

Все холмы были освещены боем. В одиннадцать вечера я попытался продвинуться через Шендеровку, чтобы по пути помочь раненым моей бригады и проверить усложненную диспозицию для сбора наших солдат на рассвете.

Через пятьдесят метров мне пришлось бросить последний автомобиль, остававшийся у нас. Огромная колонна давилась на разбитой дороге и в деревне. Грузовики, телеги, дрожки безрезультатно пытались сдвинуться с места, по четыре-пять по фронту.

Я подбежал к каждой повозке с ранеными валлонцами, уговорил каждого из наших товарищей, у кого еще были целы ноги, сделать последнее усилие и попытаться двигаться пешком, какими бы ни были раны и муки. Я их собрал человек пятьдесят и проскользнул с ними между грузовиками и конными повозками.

Нам предстояло увидеть ужасное зрелище. Неприятелю, наступавшему с севера, удалось подтянуть свои танки и артиллерию к окраине Шендеровки. С десяти часов вечера советские батареи открыли шквальный огонь по центру деревни. Избы вспыхнули, полностью осветив происходившее движение войск.

С этого самого момента советские наводчики удачно вступили в игру. Снаряды падали на огромную колонну методично, с математической точностью. Катюши затопляли огненной волной всякого рода транспортные средства и их экипажи. Вспыхнули бензовозы. По все длине тесной дороги горели машины. Поминутно надо было падать в снег, настолько мощным был огонь катюш.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мемуары Второй мировой

Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером
Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером

Дуглас Рид – британский журналист, общественный деятель 30–50-х гг. XX века. В России известен как автор нашумевшей книги «Спор о Сионе», посвященной «еврейскому вопросу». Книга посвящена «горячим» политическим проблемам мировой истории времен Второй мировой войны. Книга содержит уникальные материалы, позволяющие по-новому взглянуть на историю Третьего рейха и международных отношений, роль европейских стран и СССР в истории и написана по результатам встреч с Отто Штрассером, бывшим сподвижником, а затем – первым публичным противником Адольфа Гитлера.Таким образом, в основе этой книги – свидетельство современника и очевидца, отражающее непосредственное, современное событиям восприятие происходящего, совмещенное с оригинальным историческим анализом.

Дуглас Рид

Биографии и Мемуары / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее