Любимая учительница

Я откинулась назад, упираясь в каменные бедра своего любовника, охнула от изменившихся ощущений внутри и начала медленно двигаться, насаживаясь до конца, закатывая от удовольствия глаза. Повернула голову, нашла взглядом Глеба, уже отбросившего простыню и наглаживающего полностью готовый к бою член. Его рука, безостановочно скользящая по стволу вверх и вниз, его глаза, темные, внимательные, его язык, скользнувший по губам, все это завело еще сильнее, я задвигалась быстрее, не отрывая от него взгляда, пока Давиду, наконец, не надоело, и он не рванул меня к себе, удерживая за плечи и вбиваясь снизу сильно и жестоко. Оказывается, мне именно этого и не хватало, потому что кончила я внезапно и очень громко. Хорошо, что в отеле, где мы жили на новогодних каникулах, хорошая звукоизоляция, а то давно бы уже полицию вызвали.

Я пришла в себя примерно через полминуты, все еще ощущая здоровенный член Давида в себе, немного снизивший амплитуду и теперь ходящий по моей смазке медленно и глубоко. Посмотрела в его обволакивающие глаза. Он был серьезен. Глядел жадно. Воин-завоеватель. Завоевал меня полностью, подчинил. Я лежала на его широкой груди, наслаждаясь послеоргазменным кайфом, передышкой, потому что понимала, что он не кончил. И Глеб тоже. А значит, будет второй раунд. И я только за. Мне не требовалось двигаться, проявлять инициативу, все делали за меня. Но когда я все же попыталась шевельнуться, чтоб посмотреть на Глеба, и, возможно, уделить ему внимание, тяжелая лапа на моей спине стала просто каменной, не позволяя двигаться, взгляд, черный, разбойный, впился в меня, а сзади я почувствовала Глеба. Он скользнул пальцами по промежности, раздвинул ягодицы, ловкие пальцы прогулялись по сжавшемуся кольцу мышц. Я поняла, чего он хочет, и замотала головой:

— Нет…

— Не бойся, не бойся, Татьян Викторовна, я осторожненько… — тут же зашептал Глеб, чуть наваливаясь на меня сверху и проходясь поцелуями по спине, вдоль позвоночника. Я хотела повернуть голову, чтоб посмотреть на негодяя, отказать ему, глядя в лицо, Но Давид не пустил. Зафиксировал жестко другой рукой, поцеловал, заглушая протест. Сквозь поцелуй я опять почувствовала пальцы Глеба там, где не хотела, где боялась, но Давид, одновременно с поцелуем, двинулся опять внутри меня, снова загоняя тело в сладкую истому, дурманя, сводя с ума. И я, в этом дурмане, хоть и ощущала, как в меня проникает палец, потом сразу два, потом три, но не могла ничего сказать, никак воспротивиться. Глеб все шептал мне в ухо что-то настолько порочное, пошлое, что я заводилась от этого бешено, Давид держал, не давая никакой инициативы и вколачивался в мягкое покорное тело мерно и мощно, поддерживая градус безумия и повышая его. Поэтому, когда я почувствовала, как пальцы в попе сменил член, толкнувшись по моей собственной смазке, смешанной со слюной Глеба, практически полностью внутрь и не причиняя особой боли, только дискомфорт, то лишь выдохнула обреченно.

— Вот так, так, так, правильно делаешь, выдыхай, выдыхай, Танюш, давай, моя хорошая, расслабься, впусти меня еще чуть-чуть, еще, еще, еще… — Хрипел над ухом Глеб, уже не осторожно, а все более размашисто двигаясь во мне, поймав один ритм с Давидом, и принося вместе с непривычным дикомфортом еще какое-то странное чувство, совершенно не похожее на то, что я обычно испытывала. Я не отрывала взгляда от глаз Давида, падая в его бездну, в его адский пламень, сгорая в нем до угольков, сопровождаемая в своем огне уже практически бессвязным хрипом Глеба:

— Вот так, так, так, так, хорошая, моя хорошая, наша, наша, девочка наша, потерпи, потерпи…

И я сходила с ума, уже и не двигаясь, только ощущая напряжение, жжение, боль, удовольствие и еще миллион всего иного, как привычного, таки незнакомого, пугающе-приятного, теряя себя окончательно в этом безумии. А потом Глеб сунул мне пальцы в рот, и я кончила. Сильно, с диким содроганием и криком сквозь закрывающие мне рот пальцы. И почувствовала, как хрипит сзади Глеб, делая последние, самые жесткие движения, а через пару мгновений и Давид, прижав меня к своей груди, выдохнул, запрокидывая голову назад и кончая.

И это было настолько выматывающе, что я не вынесла происходящего и отрубилась прямо на Давиде. Прямо в том положении, в котором застал меня оргазм. Наплевав на все на свете и предоставив мужчинам самим решать вопросы гигиены. Потому что плевать. И слишком хорошо, чтоб вообще можно было думать.

Глава 35

Отель, в котором мы жили, был совсем недалеко от родного города Давида. Вот он, блат откуда. Правда, узнала я об этом поздно. Он располагался в горах, настолько красивых, что у меня каждый раз дух захватывало от великолепия. Парни катались по утрам на сноубордах и горных лыжах, выделывая такие трюки, что у меня сердце не выдерживало это все смотреть.

Пытались приобщить меня, но я проявила себя как никудышный спортсмен, падала на ровном месте и один раз серьезно ушиблась.

После этого мне от активного отдыха было отказано, а все физические упражнения заменены сексом.