Любимая бывшая жена

— Да ты что! — воскликнула Эмили. — Когда тебе рожать? — спросила она, боясь того, что роды начнутся в течение следующего часа.

— Еще нескоро. Это он во всем виноват, — ласково проворчала Мариана. — Мы больше не спим вместе.

— Не вы одни, — послышалось тихое ворчание Хавьера, и Эмили рассмеялась.

— Поздравляю! — сказала она. — Можно мне?…

Мариана схватила ее руки и с гордостью прижала их к своему круглому животу.

— Эмили, познакомься с Сарой Торрес, — произнесла она, положив ее руку на левую сторону живота. — И ее братом Оскаром-Хавьером Торрес, который справа.

По спине Эмили пробежала дрожь, когда она поняла значение имени их сына. Она подняла глаза и поймала взгляд Хавьера, который смотрел на нее и на живот Марианы.

Эмили хотела такого же счастья. Она желала забеременеть от Хавьера и чувствовать, как вместе с ребенком растет их любовь. Ей хотелось ладить со своим малышом и делать все то, чего не сделали ее родители и родители Хавьера. Она стремилась смягчить боль и облегчить ошибки прошлого своей любовью, но сомневалась, что этого достаточно. Ей хотелось, чтобы они оставались в браке, но этого не случится, если они не разберутся со своим прошлым. Глаза Хавьера вспыхнули пониманием, словно он прочел ее мысли.

* * *

Хавьер откинулся в кресле в тени зонтика, наслаждаясь отдыхом от палящего послеполуденного солнца. Стол был завален тарелками и стаканами, бутылками и пробками, а также крошками от чуррос. Мариана и Эмили, склонив головы друг к другу, весело болтали на смеси испанского и английского языков, что застало Хавьера врасплох.

— Потрясающе! — выпалила Мариана.

— Нет, это было ужасно. Но клиентка так хотела, и она это получила.

— Сколько стоит зеленая кварцевая ванна?

— Один миллион евро.

Эмили была в восторге от своего бизнеса. Рассказывая о нем, она оживала, ее движения и выражение лица становились плавнее и увереннее. Она гордилась своей работой, компанией и способностями, чего Хавьер раньше не видел. И ему вдруг стало любопытно. Любопытно, как выглядит ее офис и квартира. И ему стало неловко из-за того, что, если не считать короткого неприятного визита к ее матери и отчиму, они не провели вместе ни одного дня в Англии. Он так торопился обосноваться здесь, во Фрихилиане, подальше от дома своей матери в Мадриде или своего дяди в Барселоне, что не понимал, как тяжело и одиноко Эмили. А когда она хотела вернуться в Англию, чтобы хотя бы повидаться с друзьями, он ничем ей не помог.

Сжав салфетку в руке, он заметил тяжелый взгляд Санти.

— Значит, она узнала, что ты притворяешься? — спросил он, пригвоздив его взглядом.

— Что? Ты считаешь, я сам признался? — сказал Хавьер.

— Точно нет.

— Вот-вот, — неохотно признал он. — Это был не лучший момент для меня, но она старалась изо всех сил.

Санти вопросительно поднял бровь.

— Ты видел попугая? — спросил Хавьер.

— Я видел кошку, — ответил Санти. — И надеюсь никогда больше ее не встретить. — Он вздрогнул и перекрестился.

— Сатана — кошка-сфинкс, их неправильно понимают. Они невероятно нежные, — оправдывался Хавьер, даже не подозревая, как сильно стал ее ценить.

— Раз ты так считаешь… — снисходительно произнес Санти. — Я рад встрече с Эмили, — продолжал его друг. — Рядом с ней ты уравновешеннее.

Хавьер нахмурился.

— Ты мой брат. — Санти выругался. — Но я понятия не имею, почему ты не вернул ее сразу.

— Это не имеет значения. Она вернулась, — ответил Хавьер.

— Правда? Вернулась по-хорошему?

Хавьер не знал ответа на этот вопрос. И впервые в жизни он испугался, что одного его упорства будет недостаточно. К счастью, Санти оставил эту тему и начал рассказывать о своем последнем проекте, и все смеялись над историями со съемочной площадки о голливудской знаменитости. Мариана несколько раз ловила его взгляд, но Хавьер знал: сегодня она не будет ни о чем расспрашивать ни его, ни Эмили. Было достаточно того, что они празднуют успех его единственного настоящего друга.

Звонок телефона Хавьера нарушил атмосферу, и Санти воскликнул, услышав мелодию. Хавьер взглянул на номер, и выражение его лица изменилось.

— Простите. Я должен… — Он указал на телефон и пошел с ним в дом, не заметив, как слегка помрачнел Санти.

— Мама, — сказал Хавьер, стараясь говорить ровным тоном, несмотря на учащенное сердцебиение.

— Где ты? — спросила она властно и резко. Вопреки тому, что можно было предположить, Рената была трезвой. — Почему ты не со мной?

— Я восстанавливаюсь после аварии. Я во Фрихилиане, — ответил он, ненавидя себя за то, как бурлят его эмоции.

Словно ребенок, он отчаянно хотел усмирить свою мать, дать ей все, что нужно, потому что, в отличие от отца, Рената, по крайней мере, осталась со своим сыном. Но Хавьер боролся с этим игом уже много лет. Эмили и его брак также были попыткой убежать от матери — сейчас он это понимал. Он не выдумывал чувства к своей жене, но женился слишком рано.

— Разве ты еще не восстановился? — удивилась она. — Ты нужен мне здесь, в Мадриде.

— Мама…

Она выругалась и рявкнула:

— Не называй меня так!

Хавьер глубоко вздохнул:

— Я не скоро вернусь, Рената.