Люби меня в темноте (ЛП)

— Я прилетел на джете. Уверен, он может быть готов к вылету через час. Или тебе нужно больше времени?

Я онемело качаю головой.

— Столько достаточно.

— Ты еще пользуешься услугами того водителя?

— Пьера? Да. Ты хочешь, чтобы я его вызвала?

— Не надо. Дай мне его номер, и я договорюсь обо всем сам.

— Хорошо.

В спальне я беспорядочно швыряю в чемодан одежду, сумки и туфли и собираюсь за считанные минуты. Готовясь закрыть за собой дверь, я замечаю на тумбочке деревянную фигурку совы. Из слабости поддаюсь искушению и позволяю себе подумать о человеке, который вечером будет ждать меня у себя.

Мне становится больно. Так больно.

Хочется плакать, но слезы не появляются. Я не заслуживаю их. Вот они — последствия моих действий. Во всей их ужасной красе. Беспощадная карма наконец-то настигла меня, и ее наказание будет суровым. Но я знала, что от расплаты не убежать.

Больше не в силах смотреть на сову, я закрываю дверь. Ее щелчок за спиной звучит неумолимо, словно доказывая — это конец. Я делаю несколько шагов к гостиной, где ждут Уильям и Пьер, но на полпути передумываю. Я не могу. Не могу. Не могу. Развернувшись, я возвращаюсь за деревянной фигуркой — единственной вещью, оставшейся от прекрасного сна, который теперь стал всего лишь воспоминанием.

Выходя с подарком Себастьена в чемодане, я прихожу к осознанию того, что вытолкнуть его из души будет все равно, что попросить солнце погаснуть. Это невозможно. Он проник мне под кожу, въелся до самого мозга костей, и, если меня сейчас вскрыть, то внутри вы увидели бы переплетенные части меня, Себастьена и Уильяма. Но я могу сделать ради своего мужа одну вещь: никогда не оглядываться и выбросить Себастьена из головы. Мое сердце кричит, что эта задача невыполнима, душа плачет… Но я остаюсь глуха.

Я сделаю это ради Уильяма.

— Готова? — спрашивает он, поднимаясь с дивана.

Опустошенная, я молча киваю. Мы идем к выходу. Пьер открывает нам дверь, мы выходим. Я слышу, как сзади защелкивается замок, и этот звук — словно выстрел мне в спину. Я делаю шаг.

Второй.

Третий.

— Подожди. Нет. Я не могу.

Уильям оглядывается. На его лице замешательство.

— Прости, что?

— Мне надо… — Я разворачиваюсь. — Я должна попрощаться.

Он хмурится.

— С кем?

Я трясу головой. И без объяснения ухожу. Отчаяние подгоняет меня, заставляет перепрыгивать через ступеньки, и наконец я оказываюсь на его этаже. Я даже не знаю, что собираюсь сказать. Но знаю, что должна увидеть его еще один раз. И может, попробовать объяснить…

Я поднимаю руку и стучу, стучу… Но ответа нет.

Ну же, Себастьен. Открой чертову дверь.

Я снова стучу и жму на кнопку звонка. Давай же. Еще. Давай же. Еще. Ничего.

Медленно-медленно свет начинает тускнеть, пока не остается ничего, кроме тьмы. Забавно, что сердце, разбившись на миллионы осколков, все равно продолжает биться в груди.

Я жду минуту, другую, еще. Но Себастьен не подходит к двери, и его не привозит волшебное звяканье лифта.

Перед глазами все расплывается. По щекам начинают течь слезы, а из груди вырывается всхлип. Я кладу на прохладное дерево двери ладонь и прижимаюсь к ней лбом.

— Быть может, в следующей жизни мы встретимся снова и сможем быть вместе. Но что бы ни случилось, ты навсегда останешься моим единственным идеальным воспоминанием, моей единственной идеальной мечтой. Я люблю тебя, прекрасный мой человек.

Я беру полминуты на то, чтобы взять себя в руки, и, вытерев слезы, спускаюсь обратно.

Заметив меня, Уильям прячет телефон в задний карман и откашливается.

— Все хорошо?

— Извини. — Скользнув взглядом по Пьеру, я замечаю в его глазах понимание и печаль и чуть было не теряю остатки самоконтроля. — В соседней квартире очень мне помогли. Вот я и подумала, что должна… — я делаю вдох, — попрощаться.

— С кем? — Он хмурит брови. — Может, мне тоже поблагодарить его?

— Нет, все нормально. Это не он, а она. Та женщина, о которой я тебе говорила. Которая приглашала меня на вечеринку, — лгу я с ощущением, что меня вот-вот вырвет.

Уильям, похоже, поверил мне на слово, и я с облегчением выдыхаю.

— Когда мы вернемся домой, я попрошу своего ассистента прислать ей цветы. — Он берет меня за руку, и мы начинаем уходить от квартиры к лифту.

***

Глядя в окошко на расплывающиеся пятна машин, я вспоминаю о подаренной Себастьеном картине. Отчаяние вызывает желание вернуться за ней, но уже слишком поздно. И тогда я наклоняюсь вперед и спрашиваю у Пьера, не сможет ли он зайти завтра в квартиру, забрать оттуда картину и отослать ее в Гринвич.

— Конечно.

— Огромное спасибо, — говорю я, ощутив взрыв благодарности к Пьеру. — О цене не волнуйтесь. Я переведу, сколько понадобится, на ваш счет.

Он кивает и останавливается на красном сигнале светофора.

Тут я вспоминаю о господине Лемере, и меня окатывает новой волной чувства вины.

Я бросаю взгляд на сидящего слева Уильяма. Он разговаривает по телефону с пилотом, обсуждает детали нашего перелета.

— Пьер, я хочу попросить вас об еще одном одолжении, — тихо говорю я, подавшись вперед.

— Oui, madame.