Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Повисшие в воздухе призрачные тени, словно куча висельников, внезапно застыли как вкопанные. Части изначального духа и темная энергия, наполнявшие их тела, начали постепенно исчезать. Один за другим, они были сметены легким дуновением ветра, и их духи и души развеялись без следа.

Словно чистая роса, оставшаяся после ночи пыльных бурь, они вновь вернулись в мир, обновленные и свободные, дрейфуя в поисках своего нового пристанища. 

Все вокруг наполнилось спокойствием и безмятежностью.

Ю Лян стоял неподалеку, держа в руках меч изначального духа Янь Чжэнмина. Клинок уже давно лишился связи с хозяином. Юноша был потрясен. Ему повезло наблюдать происходящее с очень близкого расстояния.

Покинув исчезающие силуэты призрачных теней, изначальный дух Тан Чжэня вынужден был вновь слиться в одно целое. Он был так силен, что пережил даже потерю тела. 

Похоже, Тан Чжэнь и не думал убегать. Он был шокирован. Он и представить себе не мог, что такое возможно. 

— Это бессмысленно, — пробормотал он. — Миллионы разъяренных душ должны принадлежать мне. Это просто невозможно... кому под силу изменить судьбу? Это бессмысленно...

Внезапно, Ли Юнь первым пришел в себя и закричал: 

— Чего вы ждете?!

Лужа и Ю Лян одновременно вздрогнули. Человек перед ними был мастером Призрачного пути. В мире не было никого столь же опытного в духовных практиках, как он. Если отпустить тигра на гору, ему потребуется всего пара лет, и тогда, кто знает, с чем он вернется на следующий год.

Клинок в руках Ю Ляна издал резкий свист, и юноша преградил Тан Чжэню путь. Ли Юнь выхватил из-за пояса меч, и все трое, вместе с Лужей, одновременно взмыли вверх.

Истинное тело Тан Чжэня было уничтожено, призрачные тени разлетелись прочь. Сейчас его изначальный дух был наиболее уязвим. У него не было времени уклониться от атаки, и в следующий же момент ему на голову разом обрушились ауры двух клинков. 

Удар заставил его замереть, и в лицо тут же пахнуло истинное пламя Самадхи. 

В водовороте бушующего огня, затуманенный взгляд Тан Чжэня вновь упал на Лужу. 

Воспоминания о неминуемой гибели вернулись к нему, подобно приливу, похоронившему под волнами все его планы и замыслы. Яростные потоки мчались через всю его долгую жизнь, прямо в адское пекло, к Пожирающей души лампе, пробиваясь сквозь его прошлое, смерть и расставания... 

Наконец, он увидел перышко.

Перышко слегка колыхалось на ветру. Губы Тан Чжэня дрогнули, но он не произнес ни слова. 

Порой человеческая жизнь делится лишь на черное и белое, а все яркие цвета в ней подобны распускающимся цветкам канны1, появляются лишь на миг и сразу же исчезают. 

1 昙花一现 (tán huā yī xiàn) — цветы канны появляются на мгновение (обр. в знач.: появиться на мгновение и исчезнуть; кратковременный, преходящий, мимолетный).

В конце концов в глазах Тан Чжэня осталась одна лишь Лужа. И его изначальный дух развеялся как дым. 

Пути Небес неисповедимы. Могли ли люди предсказать такой исход?

Кто знает, возможно, в последний миг своей жизни Тан Чжэню удалось понять эту истину. 

Ли Юню казалось, что все вокруг — просто странный сон. Он и представить себе не мог, что клинок в его руке когда-нибудь запятнается кровью и даже обезглавит великого демона, не имевшего себе равных ни в прошлом, ни в будущем2.

2 前无古人，后无来者 (qián wú gǔ rén,hòu wú lái zhě) — в прошлом ― не иметь достойных предшественников, в последующем не знать равных преемников.

На его лице царило выражение ни с чем не сравнимого удивления. Ли Юню казалось, что теперь он может снять свои доспехи3, вернуться домой и больше никогда не брать в руки этот бесполезный4 меч. 

3 卸甲归田 (xièjiǎ guītián) — снять свои доспехи и пойти домой, уйти в отставку с должности.

4 中看不中用 (zhōngkàn bùzhōngyòng) — пригоден только для украшения; одна видимость, существует только для вида.

Пока он пребывал в растерянности, Хань Юань внезапно взревел: 

— Да чтоб ты сдох! Это еще не конец! Что вы застыли, никто не хочет мне помочь?!

Ли Юнь тут же пришел в себя и только теперь вспомнил о беспорядке, учиненном Бянь Сюем.

Крепче перехватив меч, он устремился вниз, заметив, что печать жертвоприношения Бянь Сюя нисколько не ослабела, и темная энергия, оставшаяся после Тан Чжэня, не спешила рассеиваться. 

Лужа тут же развернулась, вновь создав вокруг запрещённой техники огненное кольцо, что позволило обессилевшему Хань Юаню немного расслабиться. 

Выхватив из рукава горсть каких-то снадобий, Ли Юнь совершенно безвозмездно скормил их демоническому дракону, не дав тому даже возразить. Хань Юань едва не задохнулся от такой наглости. Он хотел было закричать на Ли Юня, но так и не смог открыть рот. 

Кратковременная передышка и целебные снадобья привели к тому, что раны Хань Юаня начали постепенно затягиваться. Но, к сожалению, все эти лекарства лечили лишь симптомы, но не саму болезнь. Порой, если Лужа не успевала, ярость жертвенной техники пробивалась сквозь огонь, нанося дракону новые травмы.