Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Янь Чжэнмину казалось, что он все еще видит свечение золотого лотоса. Это означало, что они не покидали тайного царства горы Дасюэшань. Но вдруг, юноша осознал, что всепроникающая сила золотого сияния была так велика, что оно разливалось повсюду. Но сам лотос был от них неимоверно далек.

Ему казалось, что море Бэймин было таким темным лишь потому, что весь его свет сосредоточился в этом цветке.

Аура меча, защищавшая тело Янь Чжэнмина, распалась. Но юноша никак не мог собраться с силами и создать новый барьер, потому он изо всех сил старался удержаться в воздушном потоке, крепко прижимая к себе Чэн Цяня.

Внезапно, он вспомнил о Безмятежной долине, о которой когда-то рассказывал Чэн Цянь. Говорят, что это безжизненное место навсегда соединило души их учителя и старшего наставника. Теперь они останутся там навечно, окруженные пустотой и редкими маленькими призраками, у которых за пределами долины не было ничего. 

Янь Чжэнмин так и не сказал Чэн Цяню о тайной связи между этими двумя, но в глубине души он остался доволен результатом.

Что еще в этом мире может сравниться с возможностью воссоединиться с душой того, кого ты любишь? Что такое какая-то жалкая тысяча порезов? Что такое разбиться на куски? 

Кончик его носа легко потерся о шею Чэн Цяня, и Янь Чжэнмин задумался: «В этой жизни ты постоянно сердился на меня, но в следующей, тебе придется как следует поработать». 

Но ровно в тот момент, когда он уже приготовился умереть вместе со своей любовью, прямо рядом с ним, словно из ниоткуда, появился чей-то изначальный дух, окутав обоих совершенствующихся защитным барьером. 

Янь Чжэнмин опешил.

Подождите, как так вышло? Неужели в этом месте был кто-то еще?

И пусть это было сделано для того, чтобы спасти их, глава Янь настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже расстроился, когда его прервали. 

К счастью, его несвоевременная болезнь не успела пустить корни. Янь Чжэнмин среагировал моментально. Этого времени было вполне достаточно, чтобы привести в порядок изначальный дух. 

Однако он не забыл с особым вниманием изучить эту словно из ниоткуда взявшуюся силу. 

Окружавший их изначальный дух, казалось, расслоился надвое. Внутренний слой был настолько теплым, что напоминал одеяло, согревавшее зимними ночами. Мгновение спустя его тепло разлилось по коже и проникло в кости. Но внешний слой был таким же холодным, как тайное царство горы Дасюэшань.

Но кто мог быть настолько могущественным?

Вдруг, чей-то голос прошептал Янь Чжэнмину на ухо: 

— Сосредоточься, ты слишком торопишься. Воля твоего меча слишком агрессивна. Она злит ветер. Успокойся. 

Янь Чжэнмин склонил голову набок.

— Кто вы?

Голос не ответил, но откуда-то издалека донеслось эхо какой-то мелодии.

Мелодия тянулась медленно и неторопливо, как если бы после весеннего снега внезапно пришло тепло, лед, сковавший пруд с увядшими лотосами, растаял, и томящаяся под слоем толстого ила жизнь, не желая сдаваться1, вновь потянули к миру свои тонкие нити. И молодые рыбки, снующие меж сухих веток, вновь озарили воду блеском своей чешуи. 

1 藕断丝连 (ǒu duàn sī lián) — корневище лотоса переломлено, но волокна тянутся обр. ещё не все связи порваны; не в силах расстаться, тянутся друг к другу, продолжают любить друг друга.

И словно дивные красавицы, изящно отбрасывающие свои одежды, десятки тысяч лотосовых листьев раскрыли свои объятия навстречу ветру и росе, толпясь промеж омытых чистой водой цветов...

Янь Чжэнмин не знал, что это за инструмент. Но он чувствовал, что его колотящееся сердце постепенно успокаивалось. Все тревоги и мысли о Чэн Цяне, наконец, стихли. Странный изначальный дух продолжал разливаться по его внутреннему дворцу. Юноша сделал глубокий вдох. Только теперь он понял, что был не прав. Он слишком беспокоился о Чэн Цяне, чем и спровоцировал яростный ветер. Воля его меча почти перешла все границы.

Янь Чжэнмин попытался успокоить свой клинок, и бушевавший вокруг них ветер действительно начал стихать. Некоторое время спустя он почти полностью исчез. 

Янь Чжэнмин опустил голову и поудобнее перехватил Чэн Цяня. 

— Большое спасибо... Мой младший брат сейчас не в лучшем состоянии. А я порой бываю слишком вспыльчивым, — тихо сказал юноша.

Отголоски далекой мелодии становились все тише и тише. Наконец, она закончилась, и голос снова произнес:

— Это жалкое заклинание. От него легко избавиться. Не стоит так сильно беспокоиться.

Янь Чжэнмин осторожно коснулся пальцами лица Чэн Цяня и с тревогой посмотрел на юношу. Вдруг он заметил, что темная энергия, клубившаяся между бровей Чэн Цяня и странная отметина в форме уха исчезли. Сейчас в облике его брата не было ничего необычного, за исключением того, что его тело становилось все горячее и горячее.

— Странно, — произнес Янь Чжэнмин, — это не похоже на «душу художника». 

Юноша немного поколебался и тихо спросил: 

— Вам, случаем, не известно, что это за заклинание?