Лицом к лицу

– А она за твоим в яблоках! – насмешливо ответил конюх.

Мы уже заканчивали седлать лошадей, когда Эльза, переодевшись в ездовой костюм, который болтался на ней, как на тоненькой тростинке флаг, с улыбкой подошла к нам. Ингуш посмотрел на нее, улыбнувшись сказал:

– Ну ты Эльза и вырядилась, как на взрослые скачки?

– Папа, что было то и надела, а что, что-то не так?! – задиристо спросила дочь.

– Иди, я подсажу тебя в седло.

Ингуш ловко подставил две ладошки под подошву сапога дочки, и она легко вскочила с рук отца в седло. Эльза тут же повернула лошадь и минуя открытую загороду загона с разгона лошади перескочила на ней через высокую ограду изгороди и умчалась по дороге к лесу, крикнув:

– Альберт, догоняй!!!

– Вот горячая, как огонь, и все делает, как так, чтобы было по-своему! – ворчал конюх.

Я направил своего коня на изгородь и легко преодолев преграду пустился вдогонку беглянки. Эльзу я догнал у опушки соснового леса, там, где начиналась дорога, ведшая в его сосновые заросли. Эльза побоялась без меня углубляться в лесную чащобу, и пустила лошадь шагом, так, что я быстро нагнал ее. Поравняв своего коня рядом, я стал расспрашивать девушку о ее житье бытье с отцом.

– Ну, что тебе сказать, моя мама умерла при родах, я выросла, можно сказать на кобыльем молоке, как на самом здоровом и полезном, как говорит мой отец, – она стала улыбаться, вспомнив смешную сцену из их быта, – он часто настаивал и настаивает немного прокисшее кобылье молоко, от этого оно становиться пенистым и немного пьянит. Но после его принятия, словно очистка происходит внутри, все грязи выходят из организма и прибавляется сил.