Лицо тоталитаризма

Коммунистическому планированию изначально нет дела до потребностей мирового рынка и производства в других странах. Частично по этой причине, частично в ослеплении идейными и подобными им соображениями коммунистические правительства не слишком пекутся и о создании благоприятных естественных условий развития производства. Предприятия часто сооружаются без достаточной сырьевой базы, почти никогда не берется в расчет мировой уровень цен и себестоимость отдельных образцов продукции. Какая-то продукция обходится производителю в несколько раз дороже, чем в других странах, в то время как отрасль, которой по силам превзойти средний мировой уровень продуктивности и получить возможность конкурировать на мировом рынке, перебивается с хлеба на воду. Новые отрасли создаются невзирая на то, что мировой рынок буквально забит продукцией, которую они выпускают. И все это оплачивает трудовой народ: ведь олигархам необходима независимость.

Вот одна сторона проблемы, общая для всех коммунистических режимов.

Другая — это бессмысленная гонка «ведущей социалистической державы», Советского Союза, за наиболее развитыми странами, стремление «догнать и перегнать». Сколько это стоит? И куда ведет?

Вероятно, в одной или даже в ряде важнейших отраслей Советский Союз и мог бы догнать развитые страны. При колоссальных трудозатратах, низком внутреннем уровне оплаты труда и ценой отставания других отраслей это, может быть, и достижимо. Но насколько экономически оправданно, каких лишений и напряжения сил будет стоить нации — уже другой вопрос.

Подобные планы агрессивны сами по себе. Что должна думать другая сторона: каковы цели советского правительства, которое, невзирая на низкий уровень жизни в стране, стремится занять первое место по выпуску стали и добыче нефти? Что остается от «мирного сосуществования» и «миролюбивого сотрудничества», если они складываются из состязания в тяжелой промышленности и весьма скромного товарообмена? Что остается от сотрудничества, если коммунистические экономики развиваются замкнуто, а на мировую арену выходят преимущественно по идеологическим соображениям?

Такие планы и отношения, впустую растрачивающие свои собственные и мировые ресурсы рабочей силы и иные богатства, не оправданы с любой точки зрения, кроме, естественно, точки зрения коммунистической олигархии. Технический прогресс и меняющиеся жизненные потребности выносят на поверхность то одну, то другую отрасль не только в национальных, но и в мировых масштабах. Что, если через 50 лет сталь и нефть потеряют свое сегодняшее значение? Об этом, как и о многом другом, коммунистические вожди не задумываются.

Степень взаимодействия коммунистических экономик, прежде всего советской, с внешним миром, стремление углубить эти отношения намного отстают от реальных технических и прочих возможностей. Уже нынешний уровень допускает гораздо более широкое сотрудничество с мировым сообществом. С другой стороны, если для сравнения брать развитие техники, то гораздо более доступным делают такой «выход в свет» идеология и политика.

Неиспользование возможностей для сотрудничества с другими странами, форсирование контактов с внешним миром под знаком идеологии и подобных факторов — все это естественные следствия монопольного положения коммунистов в экономике и их стремления удержать власть. Такова природа системы.

Ленин был во многом прав, повторяя, что политика — это «концентрированная экономика». В коммунистической системе все как бы поставлено с ног на голову: экономика превратилась в концентрированную политику, роль политики в ней является определяющей.

Изолированность от мирового рынка, «коронация» монаршей волей Сталина собственного «мирового», «социалистического», рынка, за который и нынешние советские руководители стоят горой и который является лишь иным выражением автаркичности экономики коммунистического блока, — одна из наиболее важных, если не самая важная причина международной напряженности, а также растранжиривания ресурсов в мировых масштабах.

Монополия на собственность, устаревшие способы производства — неважно, кем применяемые и какие именно, — уже приходят в противоречие с мировыми экономическими потребностями. Свобода и собственность выросли в мировую проблему.

Нет сомнения, что ликвидация частной, капиталистической собственности в отсталых коммунистических государствах сделала возможным быстрый, хотя и дисгармоничный экономический прогресс. Возникли государства необычайно крепкие физически, выносливые, полные свежих сил. Их ведет класс, самоуверенный и фанатичный, который только что вкусил сладость обладания властью и собственностью. Но все это ни в коей мере не решило (и не может при возникших формах собственности и власти решить) ни один из вопросов, поставленных классическим социализмом XIX века или даже Лениным, а еще менее в состоянии обеспечить экономическое развитие, свободное от внутренних проблем и потрясений.

Впрочем, это уже отдельный вопрос.