Лицо со шрамом

– Да. А что?

– Мне надо подняться к себе по делам. Как освободитесь, принесите, пожалуйста, ко мне в кабинет остатки ужина. Это на верхнем этаже. На чаевые не поскуплюсь, – добавил он, попытавшись улыбнуться. – К тому же я все равно хотел с вами переговорить.

Тони вернулся в кабинет. Интересно, Рози придет по собственной воле или ее притащит стрелок, которому он велел не спускать с нее глаз, чтобы не сбежала? Лучше бы явилась сама.

Рози пришла уже переодетой в красивый уличный костюм. В руках у нее был большой поднос с несколькими тарелками под крышкой, который она поставила на стол.

– В этих блюдах тоже есть яд? – мрачно посмотрел на нее Тони.

Она так сильно вздрогнула, что чуть не выронила поднос.

– Н-не понимаю… – Ее глаза стали огромными от ужаса.

– Яда в вашем супе хватило бы на дюжину человек, – вкрадчиво продолжал он. – У нас на кухне его подсыпать не принято. Так что это, вероятно, ваша работа.

– Да! – с неожиданным вызовом выпалила она. – Я любила Майка, а ты его убил. Ты оставил закон ни с чем, и я решила, что со мной этот номер не пройдет. Вот и устроилась сюда, чтобы к тебе подобраться. Что будешь делать?

Внезапная прямота сестры на мгновение ошеломила Тони. Рози так напоминала его самого!

– Пока не решил, – наконец признался он. – Следовало бы свозить тебя на «прогулку», но ты храбрая и не заслуживаешь смерти от такого удара в спину. Ты хоть понимаешь, во что влипла?

– Да, я все время сознавала, как сильно рискую. Но Майка больше нет, так что какая разница?

– Майк был бандитом, – оборвал ее Тони. – Наемным убийцей и головорезом. Парень лишил жизни многих и с готовностью убивал бы дальше по первому моему слову. Он знал, на что идет.

– Похоже, ты считаешь себя лучше, – съязвила девушка.

– Речь не обо мне, а о Майке. Он не был достоин любви. К тому же знай: я понятия не имел о вашем браке. Думал, он просто хочет тобой попользоваться, как множеством других раньше. Вот почему я… пришил его.

В голосе Тони проскользнула нежность; впрочем, заметив удивленный взгляд собеседницы, он спохватился и рявкнул:

– В чем дело?

– Н-н-ничего. Вдруг показалось… ты похож на человека, которого я когда-то знала.

Тони шумно вздохнул и повернулся к ней щекой со шрамом.

– Тебе будет лучше без него. Однажды скажешь спасибо. Так что живи своей жизнью и позабудь о Майке. И впредь поразборчивей выбирай парней. Негоже такой хорошей девушке якшаться с убийцами.

– Как насчет того, чтобы не лезть не в свое дело? – вспылила она, глаза влажно заблестели от подступивших слез.

– Согласен. И тебе советую то же самое. Не пытайся больше травить гангстерских главарей. Некоторым это может не понравиться. Если нужны деньги…

– Не нужны, – гордо ответила она. – У нас их достаточно.

Тони охватило удовлетворение. Конечно, его родные никогда не узнают, кому на самом деле обязаны своим благосостоянием, однако хорошо, что удалось их обеспечить.

– Тогда ладно… цыпа, – медленно проговорил он. – Просто помни: ты единственный человек, который пытался убить Тони Камонте и остался после этого жив.

Озадаченно наморщив лоб, Рози странно посмотрела на него и наконец ушла. Тони тяжело вздохнул. Ладно, с этим разобрался.

Его живой дерзкий ум тут же переключился на план, который в последнее время стал навязчивой идеей: месть чиновникам, предавшим его в час нужды, хотя им было столько заплачено. Затем Тони осознал, что за жаждой крови стоит нечто большее, чем желание выпустить пар, покарав тех, кто предал не только его, но и свой долг. Впервые за всю беспокойную жизнь его охватил порыв сделать что-то для других, подспудно он осознал, что общее благо важнее самосохранения и у нас есть обязательства перед этим миром.

Во власти новых переживаний, странных идей и убеждений, что ранее были так чужды, Тони строчил два часа кряду. Потом с мрачным удовлетворением прочел стопку листов, добавил записную книжку в черном кожаном переплете и, запечатав это все в большой конверт, вывел: «Доставить, не открывая, в «Вечерний американец» на следующий день после моей смерти». Спрятал конверт в ящик стола и запер.

Конечно, он сознавал, какая шумиха поднимется после этой посмертной публикации, но ему и не снилось, что его удивительно лаконичные и честные строки окажутся небывало убийственным обвинением в адрес американской политической системы. Тем не менее так и произошло.

Он уже не узнал, что публикация вынудила полдюжины видных людей покончить с собой и разрушила карьеру еще многим, вызвала полную смену городской и полицейской верхушки не только в его родном Чикаго, но и во множестве других городов. Став откровением для рядового избирателя, не ведавшего, что творят у него за спиной так называемые слуги народа, эта публикация оказалась самым мощным оружием в борьбе за восстановление честной, достойной доверия администрации в крупных городах.