Лицо под вуалью

– Я приглашаю вас посмотреть на верхний этаж, если вы хотите. – Женщина употребила любезный оборот речи, но произнесла его вовсе не любезно. Так волк из сказки о Красной Шапочке мог сказать, что зубы у него для того, чтобы лучше ее съесть. А потом голубоватые, выпуклые веки хозяйки еще раз опустились, голова запрокинулась, и Додо Сандерс произнесла:

– Вот едет мой сын.

Свет фар «Метро», въезжающего в ворота, пробежал по потолку и вниз по стенам. Женщина больше не разговаривала – казалось, она прислушивалась, напрягала слух, чтобы что-то услышать. С улицы донесся отдаленный стук захлопнувшейся деревянной двери, а потом – скрип задвигаемого засова, и хозяйка заметно расслабилась, слегка согнувшись в талии. Ключ Клиффорда повернулся в замке, и за ним послышался звук энергично вытираемых ног молодого человека. Он, должно быть, догадался, увидев машину Майкла, что инспектор здесь, и не торопился: даже дверь парень открыл очень медленно. Войдя в комнату, он посмотрел на Бёрдена и Дэвидсона, но ничем не дал понять, что узнал их. Ничего не сказав, прошел к единственному незанятому стулу, двигаясь, как человек, находящийся под гипнозом.

Но перед тем, как Сандерс сел, его мать сделала поразительную вещь. Она произнесла имя Клиффорда – только его имя, и тогда он медленно повернулся и посмотрел в ее сторону, а она склонила голову набок и подставила ему щеку. Молодой человек подошел к ней, наклонился и послушно поцеловал напудренную белую кожу.

– Мы можем поговорить, Клифф? – Бёрден поймал себя на том, что произнес это с ненужной сердечностью, как он мог бы обратиться к мальчику лет десяти, который испуган и нуждается в ободрении. – Я бы хотел поговорить с тобой о мисс Макфейл. Но сначала мы пойдем наверх и осмотрим чердак.

Голова Сандерса повернулась, и его взгляд на мгновение остановился на матери, а потом ушел в сторону. Это не был взгляд, спрашивающий разрешения, – скорее он выражал недоверие: неужели она может такое позволить и, очевидно, уже позволила? Додо Сандерс встала, и они пошли наверх – все вчетвером. Когда-то это был особняк фермера, поэтому первый пролет лестницы был красивым и широким, а второй, ведущий на чердак, узким и слишком крутым, чтобы подниматься, не держась за перила. Наверху Бёрден увидел вокруг себя много закрытых дверей, почувствовал запах холодной затхлости, запах неухоженности, и у него проснулись неприятные воспоминания о снах из прошлого: о тайнах и разных вещах, спрятанных на чердаках, о руке, выползающей из шкафа и улыбающейся голове без туловища. Однако инспектор не обладал таким богатым воображением, как Вексфорд. Он нащупал на стене выключатель, и зажглась тусклая лампочка. А потом он открыл первую дверь.

Мать и сын стояли у него за спиной, Дэвидсон – за ними. Комната была забита мебелью, картинами и разными предметами декора, но они не были расставлены в каком-то порядке. Все картины в рамах стояли у стен, фарфоровые вазы и книги лежали на сиденьях кресел, а подушки были свалены грудой в углу. Ни один предмет мебели не выглядел ценным и, уж конечно, не был антикварным или даже редким – все они датировались двадцатыми и тридцатыми годами, и лишь несколько предметов были старше и отличались изогнутыми ножками и бортиками. Внизу все было чистым, и любая оценка характера Додо Сандерс должна была включать ее качество хорошей домохозяйки, но здесь, наверху, никто не подметал и не вытирал пыль. Никто не тащил пылесос вверх по узкой лестнице, так что с потолка свисала паутина, которая копилась в углах, превратившись в ловушки, полные мух. Так как это была сельская местность, тихое место, куда не часто заезжали автомобили, пыль выглядела не густой и не рыхлой, но она там была: тонкий, мягкий слой присыпал все поверхности.

Следующая комната была такой же, только там стояло два остова кроватей и два набивных матраса с перинами и лежали узлы из розовых атласных стеганых пуховых одеял и покрывал, перетянутых бечевкой, похожие на сосиски валики, покрытые тиком, еще какие-то свернутые одеяла, домотканые шерстяные половики с геометрическими узорами и связанные из тряпок домашние коврики, состоящие из концентрических кругов тусклого цвета. Кроме того, там тоже были картины, на этот раз – фотографии в золоченых рамках.