Лицо под маской

Но гостей и за уши было не оттащить от лобстера в сливочном соусе «Ньюбург» и устричного пирога, да и поданные к кофе заварные пирожные шу с персиковым кремом пошли на ура.

– Скажите честно, Нора, – поинтересовался Пьетро, когда мы, шумно поблагодарив зардевшуюся Джузеппину, перебрались в кабинет, поближе к келимасу, – сознайтесь, вы прячете где-то галльского шеф-повара из числа великих?

– Нет, никаких тайн и никаких галлов, только Джузеппина. Но вот нанять ей в помощь поваренка я подумываю!

– Ну, хорошо, – решительно сказал Джан-Марко, отставляя в сторону бокал с остатками келимаса. – Итак, вернемся к зеркалу, Джокеру и нападению.

Рассказ мой получился довольно долгим, но гости слушали внимательно, а мэтр Сонтхи даже помечала что-то в небольшом блокноте. Интересно, подумала я мельком, какая у нее специальность? Я сделала глоток келимаса, чтобы промочить слегка пересохшее горло и договорила:

– То есть получается, что нападение как-то связано со старым портом? Потому что гондольер-то тот же самый. Значит, тот, кто в прошлый раз был в бауте, просто сменил ее на маску джокера. А в письме были угрозы насчет старого порта…

– Расскажи нам, дорогая, почему все-таки тебя так тянет в старый порт? – спросил Джан-Баттиста.

А ведь придется рассказывать, ибо эта история перестает быть домашней и милой.

– Пойдемте, – вздохнув, ответила я и встала. – Я вам всем кое-что покажу, только нужно взять ключи от чердака.

– Не стану даже спрашивать, почему ты хранишь ключи от чердака в сейфе, а не отдаешь их экономке, – пробормотал Джан-Баттиста.

Мы поднялись наверх; как обычно, на площадке перед дверью сидел Руди. Посмотрев на гостей, он подошел к госпоже Сонтхи и коротко мурлыкнул. Она присела на корточки и протянула ему указательный палец. Кот обнюхал палец, потерся усами, потом посмотрел на меня и сказал:

– Мяк!

– Как скажешь, – ответила я, открывая чердачную дверь.

Братья Торнабуони переглянулись, но комментировать эту беседу не стали. Руди пошел впереди всех, запрыгнул на высокий комод и уселся, аккуратно обернув хвост вокруг лап.

Я подвела гостей к портрету и сказала:

– Итак, синьоры, разрешите представить вам герцогиню дель Джованьоло, в девичестве Лауру Виченте. Кто художник, я не поняла, но на обороте есть надпись, где указаны имя дамы и год, когда был написан портрет, – 1788. Здесь ей двадцать лет, и она только что вышла замуж. Вот так эта картина выглядела, когда я увидела ее впервые…

Найдя в коммуникаторе снимок, я продемонстрировала его всем и продолжила:

– Вот такой она стала через какое-то время… Ну, и вот что мы видим сейчас. Именно это зеркало было сегодня причиной такой теплой беседы с загадочным Джокером.

– Однако… – тихо проговорил Пьетро. – Вы умеете удивить, Нора.

– Поверите ли, и в мыслях не было этим заниматься!

Тем временем мэтр Сонтхи внимательно осмотрела портрет. Обошла, прочитала надпись на обороте. Потом спросила:

– Госпожа Хемилтон-Дайер, вы разрешите мне дотронуться до картины?

– Да, конечно.

Мне было очень любопытно, что же она станет делать: Джан-Баттиста шепнул мне, что неожиданная моя гостья – архимаг, некромант, практически самый сильный в мире. Ну, если не рассматривать колдунов Африки, но там все иное.

Женщина приложила ладони к полотну, закрыла глаза и напевно стала проговаривать заклинания, совершенно мне незнакомые. Даже и язык этот не был мне известен. Остальные следили за ее действиями так же напряженно, как и я.

Тихий голос умолк, мэтр Сонтхи открыла глаза, стряхнула нечто невидимое с ладоней и совершенно обычным голосом сказала:

– В картине нет ни капли некроэнергии. И вообще магии нет, ни темной, ни светлой. Даже странно: обычно талантливые живописцы все немного маги и неосознанно добавляют каплю волшебства в свои краски…

– Ну, некоторые и осознанно это делают, – ответил Пьетро. – Тициан был могучим магом, одним из сильнейших в свое время!

– Итак, господа, вернемся в кабинет? Как-то здесь стало прохладно…

Действительно, за окнами давно сгустилась тьма, застучали капли дождя и, судя по бегущим тучам, задул северный ветер. Погода меняется?

– Как бы завтра не поднялась высокая вода, – озабоченно сказал Пьетро. – Надо связаться с дежурными магами, пусть проследят. Прошу прощения, я на минуту…

Он вышел на лестницу, чтобы связаться с дежурными по коммуникатору, не мешая нам продолжать разговор. Руди спрыгнул с комода и пошел следом. Когда мы покинули чердак, его уже не было видно, наверное, ушел по важным кошачьим делам.

Мы вернулись в кабинет, и я разлила по бокалам новую порцию келимаса. Потом открыла сейф и достала тетради с записями капитана Виченте.

– Если вы заметили, когда портрет стал меняться, Лаура указывала на туалетный столик и письма, лежащие на нем. Туалетный столик цел до сих пор, стоит в моем будуаре. Я его потом вам покажу. И бумаги там действительно были – несколько посланий от Ансельмо Виченте к сестре. Вот последнее из них, даже не письмо, а короткая записка.

Мои гости по очереди просмотрели письмо, Джан-Марко вернул его мне: