Лицо особого назначения

Чиновник, сознающий величие творимых дел и гордый причастностью к ним, вдруг недовольно поморщился. Планомерному развитию государства постоянно мешали, досаждая мелкими проказами, те, кого люди называли ночными хищниками. Их, казалось, никто не замечал. Просто то тут, то там иногда умирал человек. И смерть его была легкой и приятной. Но, на каждый такой случай немедленно выезжал кто-нибудь из Клана. И тогда поднималась на ноги вся округа, прочесывались леса, а все подозрительные проверялись лично одним из высших существ. Никаких конкретно обвинений им не предъявлялось. Выявленных расстреливали еще из одного новшества, введенного высшими существами и называемого арбалетом. Когда уже мертвое тело лежало утыканное короткими стрелами, словно еж, к нему не разрешали приближаться. А воины рассказывали, что покойники, случалось, оживали. И тогда снова натягивалась тетива, опять стрелы несли смерть.

Полукровки — так иногда презрительно называли их господа. И непонятна была, казалось бы, ничем не мотивированная ненависть стоящих у власти к этим таинственным существам. Но, назвать человека бранным словом «полукровка» имел право лишь Высший. Конечно, любой мог протестировать соседа на таинственную половину крови. Но, для этого человека надо было убить. И если односельчанин оживет — тогда, выходит, действия были правильными…

Именно выявлением этой нечисти и должен был заниматься придворный. На востоке, в только что присоединенной провинции, внешне все было спокойно. Но, на всякий случай в новые места направлялись специально подготовленные и должным образом проинструктированные люди. И о любом подозрительном факте докладывалось немедленно лично главе государства.

— Ваше величество, демоны загнаны в ловушку. Оба выхода из ущелья перекрыты, а на склонах дежурят арбалетчики.

Докладывавший, капитан императорской гвардии, преданно ел глазами Верховного. Нечасто сам Император принимал участие в охоте на полукровок. Видно, этот случай особенный и в западне находится кто-то лично знакомый Лорду.

— Всем ждать, я пойду один, — приказал Гн-трх, вызвав восхищенные возгласы в рядах охраны.

— Но, мой господин… — начал было капитан.

— Спокойно, Алтей, не такой уж я беспомощный, как ты думаешь.

Охранник смущенно замолк. О силе и ловкости правящей семьи ходили легенды, ничем, правда, не подкрепленные, но и опровергнуть желающих почему-то не находилось. Но, долг превыше всего, И телохранитель сделал еще одну попытку.

— Можно я все же пойду с вами.

— Зачем? — Верховный насмешливо смотрел прямо в глаза мужественному человеку. — Или ты считаешь меня дряхлым стариком, который ни на что не годен?

И не успел капитан возразить, как Гн-трх схватил его за ремень и поднял на вытянутых руках. Алтей и сам мог бы проделать такое. В свои сорок лет он был крепким мужчиной, пользовавшимся заслуженным уважением в среде военных, и особенно в гвардии. Но, дело в том, что Император уже был у власти, когда он родился. И ему сейчас по меньшей мере лет восемьдесят… Для столь почтенного возраста это было удивительно. Если бы капитан узнал, что его господину около двухсот восьмидесяти, то попросту бы не поверил. Люди столько не живут. Хотя разве можно назвать людьми полубогов?

Человек же, отвергший заботу охранника, взяв с собой лишь старый, выщербленный меч, направился ко входу в ущелье. На фоне гор он казался лишь маленькой букашкой. И никому не могло прийти в голову, что спустя тысячелетия по его слову горы будут превращаться в равнины, подчиняясь воле такого неказистого с виду и немощного существа.

Пройдя метров триста, Гн-трх поднял меч и зычно крикнул:

— Я знаю, что вы где-то здесь. Ни я, ни мои люди не отступятся. Предлагаю выйти добровольно. Я не обещаю вам жизнь, но гарантирую достойную смерть от руки настоящего воина.

Гн-трх говорил на боевом языке старой империи. Той, в существовании которой он потихоньку начал сомневаться. Но, память не подвела. И за прошедшие века ничто не было забыто. В ожидании ответа он присел на теплый камень и воткнул перед собой меч. Двести лет назад, после памятной осады, почти половина его детей ушли из замка. Предпочтя ежедневному труду и дисциплине вольную жизнь. Что самое интересное, все рожденные ему маленькой девочкой, выжившей в страшной битве, остались с ним. Ушли же бастарды. Плоды жестокого и дикого обычая, который, как он теперь признавал, был печальной ошибкой. И если его «настоящие» потомки унаследовали полный геном, впитав понятие долга с молоком матери, то полукровки, приобретя бойцовские качества, так и остались дикими и непокорными варварами. Со временем это могло стать серьезной и сложной проблемой. И как ни жестоки были меры пресечения, Гн-трх считал их вполне оправданными.