Лицо особого назначения

Слушая докладчика, Гн-трх невольно улыбнулся. Стараясь во всем походить на членов его семьи, придворные подчеркнуто дистанцировались от остальной части населения, тем самым как бы причисляя себя к членам Клана.

— Ученого мужа поощрить! Такие люди ни в чем не должны знать отказа. Но, не забывайте о делах насущных.

Верховный кивнул, давая понять, что аудиенция окончена.

— Слушаюсь, мой повелитель.

Придворный поклонился и поспешно покинул зал.

При всем величии и справедливости правителя есть в нем что-то такое… Казалось, ему, выросшему при дворе и довольно часто остававшемуся с великим правителем наедине, можно было бы и привыкнуть. Ведь он не какая-нибудь деревенщина, а потомок древнего рода, избравшего своим уделом службу полубогам. Но, каждый раз, оставаясь вот так один на один для приватного разговора, чиновник чувствовал, как спина его покрывается холодным потом, а тело охватывает слабость, граничащая с обреченностью. Раньше, будучи моложе, со свойственной юности недоверчивостью и желанием попробовать все на зуб, он пытался разобраться в своих ощущениях и даже отваживался как бы невзначай коснуться кого-то из высших. Но, вскоре оставил эти попытки, будто заглянул в бездну, не имеющую дна и ужасающую своей непостижимостью.

Оказавшись в одиночестве и вздохнув свободнее, он окинул взглядом один из покоев, в которых чиновники «третьего эшелона» творили государственную жизнь. Апартаменты ничуть не напоминали контору, в которой обычно трудятся клерки. Напротив, мягкая мебель, ковры на полу, на стенах гобелены — все создавали ощущение постоянной праздности. Роскошная дворцовая обстановка. И все-таки это было, если можно так выразиться, производственное помещение. И именно здесь обдумывались сложные проблемы и принимались решения. Кого назначить ответственным за выполнение, сколько налогов должна заплатить та или иная провинция… Никто из Высших, как правило, не вмешивался в процесс. Определив общее направление, они попросту ждали результата, внешне равнодушные, не проявляющие праздного любопытства и не докучающие мелочной опекой. Но, именно это демонстративное доверие подстегивало лучше всяких окриков. И исполнители порой превосходили самих себя, отыскивая иной раз оригинальные решения, удивлявшие небожителей.

Придворный вызвал звонком прислугу, которая, зная привычки того, кого у нас бы назвали министром, принесла густой коричневый напиток. Потягивая ароматную, обжигающую жидкость, он вспоминал историю появления этого напитка. История была довольно странной, как и многое другое, связанное с деятельностью правящего Клана. Сто пятьдесят лет назад в приказном порядке была снаряжена экспедиция в южные края. Задача была поставлена довольно четко: отыскать то-то и то-то. Но, искали не золото и не какие-то особенные сокровища. Экспедиция привезла растения. И Верховный сам лично почти полгода колдовал на кухне, перемалывая, варя и смешивая различные ингредиенты. Результатом его трудов теперь пользовалась вся Империя, пьющая на завтрак заваренные бодрящие смеси, созданные самим божеством.

Они, сверхлюди, как будто заранее знали, что и как нужно сделать. И следовали раз и навсегда принятой программе. Конечно, в мелочах они были людьми. Но, принимая серьезные решения, правящий дом никогда не ошибался. Подумать только. Два века назад весь подлунный мир был населен разрозненными племенами, истреблявшими друг друга из-за охотничьих угодий. Лютыми зимами люди вымирали до последнего человека. И лишь мудрость правителя, поддерживаемого сыновьями и дочерьми, смогла объединить эти полудикие стада в некое подобие государства. Сильные охотники поражались, когда молодых людей, вместо того чтобы учить выслеживать зверя, заставляли заучивать название загогулинок, выводимых кем-нибудь из Высших прутиком на песке. Отобрав луки и копья, мужчин заставили строить загоны, в которые другие отряды доставляли (уму непостижимо!) живую дичь. Тогда же было введено земледелие. И женщины, ранее бродившие по лесу в надежде найти съедобный корень, научились выращивать пищу прямо возле дома.

За двести лет многого удалось достичь. Малыши теперь вполне уверенно рассуждали об астрономии, и уже появились первые математики, рожденные на этой планете и начинавшие делать робкие шаги по долгому пути познания.