Лицо фараона

— В страшном сне, — повторил Текки, — я не хотел бы увидеть таких. Лишь с трудом можно было усмотреть в них человеческое подобие. Они были как свечи — толстые свечи… Внизу они раздваивались на две конечности — мускулистые ноги; вверху от цилиндрического тела отходили две пары щупалец. Выше щупалец туловище заканчивалось чудовищной, невообразимой, на наш взгляд, головой… Вы изучали в школе естествознание, помните рисунок птичьего мозга — два вздутия, разграниченных глубокой бороздой между ними. Такие были головы у этих существ. Лица не было. Передняя часть полушарий иссечена на ромбы, как ананас или фасеточные глаза насекомого; внизу — безгубая щель, рот. По сторонам вздутий две вертикальные щели, — может быть, уши, а может, жабры. Существа дышали водой… Боже, только повидав такую фантастическую картину, познаешь, как прекрасно и гарномично человеческое лицо!.. Прибавьте к увиденному серую, блеска металла, чешуйчатую кожу, — и перед вами портрет пришельцев.

О том, что это пришельцы из инопланетного мира, я узнал позже. В первый момент я испугался, страх парализовал меня, я не мог двинуть рукой, крикнуть… Можете себя представить на моем месте? — Текки приподнялся на койке. — Да и как можно было крикнуть в воде?.. Я был нем, как камень. Я не мог спросить, кто они. К счастью, этого не потребовалось. Они разговаривали между собой, обменивались мыслями. И я понимал их разговор. Они выражали крайнее удивление по поводу меня лично, — находки, которую они выловили в глубине океана, находки, совсем не предполагаемой, потому что она оказалась разумным существом. Видимо, среди них был кто-то главный, может быть, начальник их экспедиции, они привели его посмотреть на меня и теперь твердили: разумное существо, это разумное существо! Оно, — показывали на меня, — обитает вне водной среды и погибло бы в воде, если бы не мы, — тут они употребили слово, мне непонятное, но указали на аппарат у моего изголовья. Очевидно, дело сводилось к тому, что они обогатили воду кислородом и этим поддерживают меня.

— У него разумный график мышления? — спросило одно из существ, шедшее впереди.

— Похожий на наш.

— Странно, — заметил тот, которого привели ко мне. — И неожиданно.

Существа остановились у моего ложа.

— Что показал преобразователь? — спросил первый, буду называть его — Главный.

— Картины инопланетной жизни на суше.

— На суше? — переспросил Главный.

Кажется, он не верил тому, что ему говорили. Приблизился еще, наклонился ко мне. Я опять закричал бы, если бы мог кричать под водой. Он смотрел на меня и в то же время не смотрел. Глаз у него не было, но я чувствовал его взгляд. Боже мой, не могу передать этого ощущения! Гипноз? Давление электрического поля на расстоянии?.. Этого нельзя выразить словами, оно даже не поддается чувству. Только во сне можно ощутить такой взгляд и увидеть таких существ — человеческий глаз не отличал одного от другого…

Я беспокойно заерзал на ложе, зажмурил глаза — взгляды, скрещенные на мне странными существами, давили меня, стискивали голову словно обручем.

Главный спросил меня:

— Кто ты?

— Человек, — хотел я сказать, но не выдавил из себя ни звука — только подумал.

— Человек… — повторил он, не шевельнув ни безгубым ртом, ни какой-либо другой частью «лица», — не подберешь слов, чтобы описать их обличье. Повторилне то слово. Его «человек» прозвучало у меня в мозгу без какой-либо эмоциональной окраски и тембра — как шелест листьев.

— Как называется ваша планета? — спросил он.

— Земля.

— А звезда?

— Солнце.

Все четверо существ, обступивших меня, были поражены.

Был поражен и я. Тем, что живу, и тем, что вижу. Страх постепенно прошел, обстановка прояснилась. У меня уже не было ощущения бреда или, как мне внушали в детстве, «того света», ада, скажем, или рая. Я сознавал реальность происходящего, видел круглое помещение, существ, стоявших рядом со мной. Я мог бы протянуть руку и дотронуться до кого-нибудь из них. Словом, я жил — в очень странной, немыслимой обстановке, но жил и сознавал, что живу. То, что эти существа поддерживали мою жизнь, тоже казалось мне естественным. Пожалуй, это оттого, что мозг мой работал нормально, как работает сейчас, когда я говорю с вами. Телом я ощущал воду, тепло, дышал, хотя дыхание было затруднено: приходилось втягивать в себя воду и выталкивать из легких, — это тяжелее, чем дышать воздухом. Главное — я мыслил, обменивался мыслями с чуждыми для меня существами, это даже интересовало меня, несмотря на парадоксальность моего положения. Вы верите мне?..

Вопрос Текки опять был неожиданным, как тогда, когда он спросил — я католик? Но на этот раз я промолчал. Рассказ его был нелеп, как нелепа была обстановка, которую он описывал. Но рассказ был интересен, и на этом интересе строились наши взаимоотношения. Он рассказывал — я слушал.

Пусть рассказывает еще.

Не дождавшись ответа, Текки закрыл глаза. Казалось, он прислушивался к своему дыханию. В груди у него булькало и хрипело. Двадцативаттная лампочка тускло горела под потолком лазарета. Вверху, на палубе, ходил и ходил, как маятник, вахтенный.