Лицо ее закройте. Изощренное убийство

«Розовый коттедж» на Нессингфорд-роуд радовал глаз: старинная постройка конца восемнадцатого века, скорее всего в нем жили раньше сельскохозяйственные рабочие, и какой-нибудь проезжавший мимо автомобилист не без основания решил бы, что из него может получиться славный дом, приложи к нему руки. В руках Пуллена он превратился в копию муниципального дома, каких сотни тысяч. Огромная гипсовая овчарка водрузилась на подоконнике, заслонив собой весь оконный проем гостиной. За ней — подхваченные голубой лентой кружевные занавеси спадали изящными складками. Парадная дверь вела прямиком в гостиную. Здесь страсть Пуллена к современному интерьеру вышла из берегов, в результате получилось нечто на удивление раздражающее и нелепое. Одна стена была оклеена обоями — розовые звезды по голубому полю. Противоположная стена просто выкрашена в розовый цвет — в тон звездам. Стулья обиты голубым в полоску материалом, очевидно специально подобранным в тон к обоям. Бледно-розовый ковер здорово пострадал от шлепавших по нему туда-сюда грязных башмаков. Все — неряшливо, непрочно, непросто, с вывертом. На Дэлглиша дом произвел гнетущее впечатление.

Дерек Пуллен и его мамаша были дома. Миссис Пуллен прореагировала не так, как это подобает нормальной женщине, когда в дом приходит полиция, расследующая дело об убийстве, — она встретила их потоком слов, словно давно уже поджидала их, никуда из дома не выходила. Фразы накатывали одна на другую. Как она рада их видеть… ее брат — полицейский констебль… может, слышали о нем… Пуллен в Баркингвэе… всегда лучше сказать полицейским правду… да нет, им-то нечего особенно сказать… бедняжка миссис Макси… ушам своим не поверила, когда мисс Лидделл сказала ей… дома Дереку сказала, он тоже не поверил… такую приличный человек не выберет… а Макси такие гордые… такая девчонка сама себе беду находит. Пока она лопотала, ее бледные глазки бессмысленно блуждали по лицу Дэлглиша. В глубине комнаты стоял ее сын, собравшись с духом перед неизбежным.

Итак, Пуллен узнал о помолвке поздно вечером в субботу, полиция уже установила, что вечером он был в Королевском театре, в Стрэтфорде, с компанией со своей работы, на празднике не был.

Дэлглишу с трудом удалось выпроводить говорливую миссис Пуллен на кухню и задать ее сыну несколько вопросов. Дерек тоже сердито выговаривал матери, чтобы она их одних оставила. Он явно ждал прихода Дэлглиша. Когда мать сказала, что пришли Дэлглиш с Мартином, он вскочил со стула с решительным и вместе с тем жалостным видом человека, потратившего все свои скудные душевные запасы на ожидание этой минуты. Дэлглиш беседовал с ним очень мягко. Словно с собственным сыном говорил. Мартин уже знал эту его манеру. Надежный способ, когда имеешь дело с неврастениками, людьми эмоциональными, особенно если их тяготит чувство вины. Чувство вины, думал Мартин, забавная вещь. Парнишка этот небось и виноват-то только в том, что пару раз обнял ее да поцеловал, но покоя ведь себе не найдет, пока не выложит все кому-нибудь. С другой стороны, он может быть убийцей. Если так, страх заставит его молчать подольше. Но в конце концов он расколется. Скоро он поймет, что Дэлглиш — терпеливый, нестрогий, всемогущий заступник, духовный отец, перед которым он жаждет открыться. А потом — другая беда; попробуй застенографируй его бред — начнет себя обвинять, виноватиться. Сам себя выдаст, Дэлглиш это отлично знал. Сержант Мартин, не отличавшийся сентиментальностью, не раз думал, до чего же у сыщика паршивая работенка.

Но пока что Пуллен вел себя на допросе нормально. Признался, что проходил мимо Мартингейла в субботу поздно вечером. Занимался, готовился к экзаменам и решил перед сном прогуляться. Он часто гуляет поздно вечером. Мать может подтвердить. Он взял конверт из Венесуэлы, найденный в комнате Салли, нацепил погнутые очки и, близоруко щурясь, стал рассматривать нацарапанные даты. Потом тихо сказал, что это он писал. Конверт — от его друга из Южной Америки. Он записал на нем время, когда сможет повстречаться с Салли Джапп. Не помнит, когда отдал его ей, но даты — дни их свиданий в прошлом месяце.

— Она обычно запирала дверь и спускалась к вам по водосточной трубе? — спросил Дэлглиш. — Не бойтесь выдать ее секрета. Мы нашли отпечатки ее рук на трубе. Что вы делали во время ваших свиданий?

— Пару раз гуляли по саду. А чаще сидели в старой конюшне, что напротив ее комнаты, и разговаривали. — Ему, видно, показалось, что на лице Дэлглиша недоверие, он вспыхнул и сказал, оправдываясь: — Мы не занимались любовью, если вы об этом. Мне кажется, все полицейские подозревают в людях только грязные намерения, но она была не такой.

— А какой? — мягко спросил Дэлглиш. — О чем вы говорили?