Лицейская жизнь Пушкина (сборник статей)

Целью обличения в сатире Пушкина является не столько разврат и тиранство Ветулия, сколько всеобщая угодливость, отсутствие гражданской гордости:

О Ромулов народ! пред кем ты пал во прах?
Пред кем восчувствовал в душе столь низкий страх?

Поэтому сатирик вдохновляется примером стоика Дамета (в позднейшей редакции «стоик» заменен «циником»), изображенного мизантропом:

Япетовых детей пороки, злобу вижу,
Навек оставлю Рим: я людства ненавижу…

В сатире в лаконических формулах изобличается продажная красота Глицерии, низость Клита и Корнелия, которые

От знатных к богачам бегут из дома в дом…

Однако не следует преувеличивать революционного значения этой сатиры юного Пушкина. Достаточно напомнить стихи:

Лициний, поспешим далеко от забот,
Безумных гордецов, обманчивых красот,
Докучных риторов, парнасских Геростратов;
В деревню пренесем отеческих пенатов;
В тенистой рощице, на берегу морском
Найти нетрудно нам красивый, светлый дом,
Где, больше не страшась народного волненья,
Под старость отдохнем в тиши уединенья…

Вместо борьбы рекомендуется уход от «пороков», в том числе и от народного волненья. Сатирик принимает на себя роль бытописателя, историка своего времени:

В гремящей сатире порок изображу
И нравы сих веков потомству обнажу.

Сатирическое нравописание заменяет призыв к непосредственной борьбе со злом.

Заключительная тирада представляет собой обычное в литературе пророчество задним счетом. Поэт грозит Риму тем, что действительно и произошло: гибелью под ударами варваров.

Народы дикие, сыны свирепой брани,
Войны ужасной меч прияв в кровавы длани,
И горы и моря оставят за собой
И хлынут на тебя кипящею рекой…

Однако это первое вольнолюбивое произведение Пушкина, которое он ценил и позднее именно за вольнолюбивые формулы. Об этом свидетельствует то, что в издании своих стихотворений 1829 г. в начале первого тома Пушкин напечатал именно «К Лицинию», так же как в начале второго — «Андрей Шенье» (при точном соблюдении распределения стихотворений, принятом Пушкиным в составлении сборника 1829 г., первые места в томах должны были бы занять стихотворения «Гроб Анакреона» и «Сожженное письмо»). Правда, при этом Пушкин слегка прикоснулся к первоначальному тексту, изменив некоторые подробности. Так, из мизантропа он сделал Дамета вольнолюбивым протестантом. Вместо слов «я людства ненавижу» в позднейшей редакции (уже в рукописи 1819 г. и затем в издании 1825 г.) мы читаем: «Я рабство ненавижу». В картине Рима, склонившегося под властью Ветулия, Пушкин усилил тему тиранства:

Кто вас поработил и властью оковал?

Этими энергичными словами заменен вялый стих первой редакции:

Пред кем восчувствовал в душе
столь низкий страх?

Устранены сентиментальные «тенистые рощицы», придававшие слишком розовую окраску картине уединения, куда поэт зовет Лициния. Всё это свидетельствует не только о творческой зрелости Пушкина, исправляющего в 1825 г. стихи, писанные в юности, но и о более отчетливом представлении задач гражданской сатиры.

Стихотворение «К Лицинию» сразу обратило на себя внимание. Уже в 1816 г. оно было включено в четвертую часть «Собрания образцовых русских сочинений и переводов в стихах» (переиздано в 1822 г.). В это «Собрание» в годы пребывания Пушкина в Лицее попало всего три стихотворения Пушкина: кроме данного, еще «Наполеон на Эльбе» и «Воспоминания в Царском Селе».

Совсем к другому кругу посланий относится стихотворение, напечатанное в свое время под официальным названием «На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году». Судя по тому, что в списке лицейских посланий на первом месте значится «К Александру», можно с достаточной уверенностью утверждать, что именно так назвал это стихотворение Пушкин; то же название, какое появилось в «Трудах Общества любителей российской словесности при Московском университете», принадлежит В. Л. Пушкину, читавшему стихи на заседании общества 28 апреля 1817 г.

Послание было заказано Пушкину И. И. Мартыновым, директором департамента Министерства народного просвещения по случаю предполагавшейся торжественной встречи возвращающегося из Парижа императора. Пушкин препроводил стихи при официальном письме 28 ноября 1815 г.