Лицей. Венценосный дуэт (СИ)

Со мной соглашаются. О погоде говорить безопасно даже заклятым врагам, давно известно. Под такие нейтральные разговоры мы приканчиваем первое, салаты, разделываемся с омарами. Тигранович сегодня решил не отставать от моды в кругах, которые, самонадеянно на мой взгляд, считают себя элитой. Среди свинопасов они элита, мысленно злословлю.

— Сергей Тигранович, зачем вы так сделали? — замминистра делает ход первым, тон его укоризненный. Он прав, мы уже потягиваем кисленькое вино, с основными блюдами покончено, можно и начинать.

— Анатолий Степанович, дорогой мой, хотите верьте, хотите — нет, но мы ничего такого не делали, — Тигранович крайне любезен. А чего бы ему не любезничать, все козыри у нас.

— Владислав Олегович, — замминистра обращается ко мне, — это же ваша дочка. Будете меня уверять, что не знали, что она собирается выдвигать такие абсурдные требования?

— Анатолий Степанович, мы не говорим, что не знали. Мы говорим, что сами ничего не делали. А знать, вы тоже знали. Мы же вас предупреждали о грозящих неприятностях, помните?

Наш собеседник задумчиво смотрит на меня сквозь стекло фужера. Объясняю до элементарных подробностей, чтобы самый тупой понял.

— Конечно, я знал и начальству докладывал. Дочка у меня с характером. Её с друзьями грубо выбросили за борт, они защищаются, как могут. Перебрали через край? — еле заметно замминистра кивает, — так и с ними никто не церемонился. Я даже ничего ей не советовал, поддерживаю только морально. Обошлись с ними совершенно, простите, по-свински. Вы работайте, завоёвывайте Лицею славу, а призы и премии получать будет кто-то другой.

— Анатоль Степаныч, дорогой мой, сами видите. Владислав Олегович переживает, как отец. Не более того, — ловко закругляет мой спич Тигранович. — Более того, мы своих лихоимцев пера придержали.

— Скандал всё равно вышел за рамки Лицея. Дошли до Петербурга отголоски, — недовольно замечает замминистра.

— Но ведь во всю силу, на всю страну пока не грохнуло, — утешает Тигранович.

— А ведь всего-то и надо было, — укоряет замминистра, — ввести в ваш совет директоров нашего человека. Мы же ничего такого не просили. Одна маленькая декоративная должность…

— Ах, бросьте! — отмахивается шеф, — знакомы с такими заходами. Сначала декоративная должность, а лет через пять национализация и с днём рождения, новая госкорпорация. А всех нас — на улицу. Плавали, дорогой мой, видели.

Шеф поминает сильно нашумевшую в высших кругах историю национализации «Руссо-балта». Почти детективная история, но если кратко, то неожиданная национализация процветающей автомобильной компании в итоге привела к сдаче многих позиций на мировом авторынке.

Доля вины лежит и на бывших владельцах «Руссо-балта», но, в любом случае, нам-то зачем в нашей корпорации соглядатай со стороны? Чиновники сами ничего создавать не умеют, но поуправлять, только дай.

— И что дальше? — интересуется замминистра.

— Ничего особенного, дорогой мой, — хладнокровно заявляет Тигранович, — всё зависит только от вас. Захотите скандал на всю страну — будет скандал. Не захотите — не будет.

Вот и всё. Тигранович может разговаривать намёками и долго ходить по кругу, но не находит нужным.

— А говорите, что ничего не делали, — с чувством горечи комментирует замминистра.

— Но не говорили, что ничего не будем делать. Если экономическое общение с нами вам не интересно, то хотя бы за права своих детей поборемся. Хоть моральную компенсацию за потерю десятков миллионов получим.

Тигранович замолкает, крутит в руках фужер с остатками вина и через паузу добивает.

— Дорогой мой, разве мы не имеем на это права?

— Прямо уж десятки миллионов, — бурчит замминистра, — как только насчитали…

— Сотни людей в административном отпуске, — сообщаю с молчаливого согласия шефа, — остановленное производство, склады, забитые под крышу готовой продукцией, которая лежит мёртвым грузом несколько месяцев…

— Огромные средства заморожены, — включается шеф, — высокотехнологичное производство очень уязвимо. Это вам, дорогой мой, не деревянную тару гвоздями сколачивать.

О том, как нас министерство подставило, мы ещё помалкиваем. Сами знают. Требовали сразу огромную партию, а когда она была готова, сдали назад. Сволочи! Что там деньги? Сколько мы нервов истратили! Компьютеры оказались на удивление скоропортящимся товаром. Они не сгнивают и не плесневеют, но морально устаревают со всё более стремительными темпами. Через полтора-два года на эти компьютеры потребитель будет смотреть, сморщив нос.

Так что, молодец Даночка! Намеренно меняю ход мыслей, а то злость прямо вскипает.

— Скандала мы, конечно, не хотим, — пожимает плечами замминистра, — вопрос в том, не слишком ли дорого нам это желание обойдётся.

— Не дороже денег, дорогой мой! — с энтузиазмом провозглашает Тигранович. Замминистра морщится.

— Зачем тогда в суд подали? Так не принято…

— Не знаю, как у вас принято, — я вступаю в разговор, — в коммерции принято договора выполнять. Мы же ничего сверх оговорённого в контракте не требуем.

— Скажите прямо, что вы хотите? — замминистра смотрит то на меня, то на шефа.