Лицей. Венценосный дуэт (СИ)

— Я же не свинья, чтобы быть неблагодарной, — заканчиваю я, — поэтому Сашка сейчас мой друг.

— Не поняла, — слегка потряхивает роскошной гривой мачеха, — а где романтика?

— А романтика это глубоко личное, — показываю язык и уворачиваюсь от её руки. То, что я по-настоящему к нему испытываю, я даже себе не признаюсь.

Раскрутить Юльку, хоть немножко, удаётся, когда мы втроём уходим в комнату. Хотя через минуту втроём превращается во вчетвером. Эльвира опять папочку бросает.

— А теперь давай, признавайся! — сужаю глаза, как безжалостный следователь, — что у тебя с тем мальчиком?

Немедленно меня атакуют вопросами, что за мальчик такой. Начинаю рассказывать, невзирая на Юлины протесты, о парнишке на год моложе, которому ухаживать за Юлей помогает весь класс. Эльвира хохочет, Ледяная хихикает.

— Признавайся! Уже целовалась с ним? — мой пронзительный взгляд проникает ей прямо в душу. Клянусь, я пошутила! Ничего такого даже не предполагала. Но Юлька неожиданно краснеет.

— Сразу предупреди его, чтобы никому не рассказывал, как ты классно целуешься, — теряя последние силы, инструктирую я, — хватит с тебя одного Миши.

Она кивает! Всё, не могу больше! Валюсь от смеха на пол. Раскололась всё-таки…

Нахохотавшись, идём в спорткомнату. Меня прямо организм заставляет, привычный к движению именно в это время. Там с Викой обучаем Юльку кое-каким упражнениям и способам поставить растяжку.

Спать укладываемся, как планировали. И Вика не возражает, у неё такой утомлённый вид. Я её понимаю, она на два года вперёд нахохоталась, при её-то сиротских нормах на всплески эмоций. Юлька же на меня дуется. Такая милашка!

— Дана, ты всё время меня на посмешище выставляешь…

— Это неправда! — горячо протестую и обнимаю пытающуюся вывернуться подружку, — мы просто смеёмся по любому поводу. И мы все тебя любим…

Быстро миримся и засыпаем в обнимку.

Воскресное утро.

Юляшка ожидаемо утром со мной на пробежку не встала. Я и будить её не стала. А Вика неожиданно присоединилась. Так что к завтраку мы были бодры, свежи и веселы. Юльку разбудили с помощью снежка за шиворот. Визгу было… и пока Вика переодевалась в своей комнате, я ещё немного её потискала и помяла. Хоть какую-то зарядку ей надо обеспечить.

Когда она умылась, мы с Викой затеваем делать ей причёску. Сначала её притихшую тщательно расчёсываем, затем включаем фантазию.

— Давай вот эту прядку поднимем выше и с резким изгибом вниз, а там ещё изогнём, — предлагаю я.

— Без лака не удержится. Лак для волос есть?

— У Эльвиры всё есть.

К завтраку успеваем сделать нечто невообразимо вычурное и красивое. Настолько, что Юляшка надолго прилипает к зеркалу и внимание, та-дам! Ничего не говорит! Никаких обвинений в издевательствах.

Во время завтрака начинает жаловаться.

— Вчера такой вкусный ужин был, Эльвир, а сейчас всего лишь овсянка… ой!

Это я её ущипнула.

— Ты не понимаешь! — объясняю я, — хоть война, хоть праздник, завтрак должен быть именно таким, щадящим. Обед и ужин могут вкусными, а завтраку надо быть полезным! На обед можешь есть жареное, перчёное, солёное, но завтрак — только нейтральный!

— Она всех нас так мучает, — с видом смирившегося страдальца заявляет папахен, — как хорошо было в начале! Яичница, жареный бекон, с хрустящим лучком, эх…

— А мне нравится, — наперекор всем выступает Ледяная, — очень вкусно.

— Вот как ведут себя настоящие подруги, — назидательно говорю Юле, показывая ложкой в сторону Ледяной. Юля в запальчивости от моей претензии выдаёт такое, что все на мгновенье замирают.

— И как ты настоящие подруги не поступают! Ты зачем меня утром за попу укусила?

Папахен открывает и закрывает рот, в груди его начинает что-то биться, Эльвира размеренно и часто дышит, Ледяная замирает с ложкой у рта.

— Юленька, — предостерегающе сужаю глаза, — ты зачем выдаёшь всем интимные тайны нашей нежной девичьей дружбы?

Они все достаточно сдержанные люди с хорошим самообладанием. И папа, и мачеха, и, тем более, Ледяная. Поэтому когда они все одновременно составляют хохочущее трио, никто не забрызгивает стол вылетающей изо рта кашей. Все аккуратно прожевали, проглотили и только потом начинают ржать.

— Это комплимент в твою сторону, Юленька, со стороны Даны, — проржавшись и утирая слёзы, утешает подружку папахен, — ты даже подружкам кажешься вкусненькой. Я бы и сам…

Папочка замирает, завидев над собой занесённую Эльвирой ложку. Опять смеётся трио, но уже в другом составе. Юля хихикает, слегка покраснев от немудрящей лести. Её причёской, кстати, родители уже восхитились.

После завтрака приступаем к урокам. Согласно моему личному правилу: с восьми до обеда — интеллектуальная работа. Расправляемся с ней за полчаса до двенадцати. Письменные работы делим с Ледяной, затем… нет, не тупо списываем, а сначала разбираем.

— Боже, что вам задают? — поражается Юля, — вы как будто уже в университете учитесь.

— Ты давай набирайся от нас, — назидательно говорю я, — знаешь пословицу? С кем поведёшься, от того и наберёшься. Будешь с нами дружить, будешь ещё красивее. И умной станешь.