— Заходите. Костюмчик на мальчика есть к школе. Троечка. Можно отдельно брючки, отдельно пиджачок.
Или по-другому:
— Женщина, подходите. Платье на вас посмотрим. Большие размерчики есть. Турция.
— Спасибо, — отбивалась мать, а шёпотом добавляла: — Знаю я вашу Турцию.
Они приехали за костюмом для матери. К ним в больницу приедут с телевиденья снимать репортаж про директора, которая в этом году родила четвёртого ребёнка. Мать Ильи, как самую сообразительную медсестру, попросили подготовить «несколько слов» на камеру. По этому случаю решено было сделать причёску и купить приличный костюм, который потом можно будет и на линейку надеть, и вообще таскать на работу, когда не жарко.
Илье идти в школу на следующий год, поэтому никакой костюм ему ещё не нужен, но осеннюю куртку посмотреть планировали. Хотя и не сезон.
Они долго раздумывали возле худой девушки в джинсовой юбке, которая уверяла мать Ильи, что оранжевый костюм с красными цветами потянется и уже на вторую носку будет сидеть «как верхняя кожа». Мать уверяла, что в пиджаке руки не скрестить и что пуговичка на юбке не сходится. Продавщица упрямо твердила, невероятно глубоко прогибаясь в спине:
— Это от жары. Вы вспотели вся, вот юбка и не сходится. А дома спокойно померяете натощак, и всё на вас, женщина, сядет как влитое. А пуговичку можно и не застёгивать. Можно перешить ещё.
Было видно, что матери хочется купить костюм, но в то же время было ясно, что ходить она в нём не сможет. Мал, и всё тут, стервец синтетический!
Выбрав момент, мать кивнула сыну: мол, ну как?
Илья честно помотал головой отрицательно.
— Нет, — сказала мать. — Пойду я ещё посмотрю.
Продавщица вздохнула, жалея потраченное время, а мать ушла за дырявую ширму переодеваться. Илья отвёл глаза.
— Вы приходите, — попросила напоследок продавщица, закуривая. — Ничего лучше с вашей комплекцией не найдёте.
— Подойдём, — сказала мать, но было ясно, что не подойдут.
Потом они съели по беляшу и выпили лимонада (мать купила бутылочку и два пластиковых стаканчика). Илья, допив сладкий «Курский лимонад», отдающий содой, ещё долго жевал стаканчик, пока его не вырвала мать и не швырнула в переполненную урну. Стаканчик ударился и отлетел; Илья засмеялся.
Скоро послышался протяжный вой седого мужика с тележкой:
— Чай-ко-офе, чай-ко-офе, пирожки-и…
Он рекламировал сначала бодро, а потом, объехав тот ряд, где застряли Илья с матерью, стал филонить. Илья посторонился, прижавшись к высокомерному манекену, одетому лишь в трусы и бусы, чтобы мужчина проехал. Мать между тем примеряла юбку, к которой жилистый армянин-продавец с курчавыми руками обещал подобрать блузку и «под глаза платок».
— И пиджак никакой не нужен тебе. Блузка бери, и всё. У тебя формы для блузка.
Илья заскучал. Бабка, перебирающая чёрными от загара пальцами фасоль в стаканчике, сидела напротив и что-то напевала. Помимо фасоли она продавала шиповник, тёрн, капусту, лук и какой-то цветок в горшке.
К ней подошёл молодой парень в чёрном спортивном костюме.
— Маша, — обратился он к старухе, — тебе котёнок не нужен?
— На шо он мне?
— Будете вместе квасулю лущить.
Старуха махнула рукой, парень засмеялся, а потом закашлялся. Илья с интересом выслушал его рассказ про то, что какой-то Гоша Челнок обнаружил утром под лавкой белого котёнка, которого теперь необходимо накормить. У котёнка синие глаза, но один глаз — левый — заплыл гноем. Парень звал старуху посмотреть, но она, будто не понимая русской речи, только сказала:
— Мухи кусючие, как черти.
— Сосисиську отнесу, — шепеляво объявил парень, расстегнул олимпийку. У него была мокрая волосатая грудь. Он почесал её и убежал с ряда.
Илья глянул на мать, которая, стоя за простынёй в одном лифчике, вертела блузку, похожую на салфетку, постоял немного в нерешительности и пошёл наконец смотреть на котёнка.
На удивление, котёнок был откормленным и совершенно не грязным. Лениво он подкусывал краем челюсти какую-то кровавую гадость, помогая себе испачканной лапой. Мурчал. В деревне такое зрелище на каждой помойке.
Разочарованный, Илья побрёл обратно, натыкаясь на внезапно останавливающихся посреди дороги тёток. Он ориентировался на манекен с грудью в синих трусах и красных бусах, но везде ему встречались совсем другие манекены.
Илья прошёл весь ряд и уже понял, что кудрявый дед, отчищающий от голубых джинсов пятнышко, приметил его. Это успокаивало.
Решив спокойно поразмыслить, Илья постоял некоторое время возле палатки с женскими купальниками, а потом, ничего не придумав, отшатнулся в сторону — ему мешали какие-то пацаны с велосипедным колесом.
Сначала он сильно не паниковал, но, когда из-за очередного поворота показалась не попадавшаяся раньше палатка «РАСПРОДАЖА ШУБ И ДУБЛЁНОК» («ПЫЛЬНЫХ» — захотелось приписать Илье), страх без спросу разбежался миллионом муравьёв по организму; руки прилипли к карманам шорт, а глаза защипало, как от спирта.