Лицей 2021. Пятый выпуск

— А что тут? — спросил Расул, когда мы встретились у гимназии. Это здание выглядело намного лучше нашего. Я читал историю нашей школы, она открылась в 1959 году, а этой гимназии, наверно, лет десять. Она во всём была лучше, и, возможно, тут даже парты лучше, но, когда я менял школу в прошлом году, типа мама попыталась меня устроить в эту гимназию, но директор попросила семнадцать тысяч рублей на ремонт школы. Типа мама очень разозлилась и ушла. Но я думаю, что на ремонт школы денег не должно быть жалко. Все дети хотят учиться в нормальных школах, поэтому и наша директриса тоже часто просит деньги на ремонт. Типа мама не хотела отдавать меня в эту школу, но пришлось. Она отдала девять тысяч на ремонт директрисе, и меня взяли в школу. Правда, ремонт ещё не начался.

— Тут учится девочка, Гамзатова Румина, вот, — я показал фотку.

— Красивая.

— Ага. Надо её найти.

— Но школа закрыта, а когда открыта, мы бываем в своей школе.

— Ага.

— А зачем тебе она? Влюбился?

— Не-а. Она вообще мне не нравится, и девочки тоже. Я даже жениться не буду.

— Почему?

— Мне нельзя. Я дал обет безбрачия.

Расул замолчал, повернулся и начал копаться в телефоне. Он всегда так делает, когда узнаёт новые слова, чтобы посмотреть их в википедии и чтобы никто не знал, что он их не знает.

— Круто, — сказал Расул. — Но мне родители не разрешат обет безбрачия.

— А у меня нет родителей, так что мне можно, — гордо сказал я.

— У тебя есть мама.

— Это не моя мама.

— А где твоя мама?

— Нельзя говорить про родственников, которых нет, — ответил я. Расул замолчал, потом я сказал: — Её убили, но ты никому не говори вообще. Тагиру тоже, с которым ты дружишь во дворе.

— Хорошо, — сказал Расул.

Мы немного посидели на скамейке у школы, обсуждая недавнее отравление жителей города крысиным ядом. Я подумал, сколько нужно яда выпить, чтобы стать человеком-крысой и, если надо будет с кем-нибудь подраться, чтобы я мог в него превратиться.

— Человек-крыса — это он или она? — спросил я.

— Он, — ответил Расул. Он умный, чуть-чуть умнее, чем я. Крутые воины не бывают слишком умными. — Ой, я знаю этот подъезд! — крикнул Расул и показал мне телефон. Это была фотография Румины с цветочками у красной металлической двери в подъезд. Расул лайкнул фотку. Я спросил:

— Зачем ты её лайкнул?

— Просто, — сказал Расул, потом посмотрел на следующую фотку и опять лайкнул.

— Ты в неё влюбился?

— Да, наверно.

— Ей десять лет. Нельзя жениться на старых, — сказал я.

— Моя мама старше папы на три года, — ответил он. — Помнишь, я потерял кота в сентябре?

— Ну?

— Мы его с бабушкой искали во всех дворах и ещё в подъездах смотрели. В этом подъезде изнутри куча наклеек «Барби». Я его точно помню. Вот тут тоже, — он ткнул пальцем на дверь. Рядом с ручкой были разодранные наклейки. — Там рядом шаурму продают.

— Хорошо, идём.

Мы пошли с Расулом на поиски подъезда и уже через пятнадцать минут нашли его. Точно такой, как на фотке. Позвонила типа мама, я сказал, что я рядом с домом. Расул покачал головой, потому что мамам (и типа мамам тоже) врать нельзя. Он прав, но у меня важное дело. Мы решили ждать прямо в подъезде, вдруг её увидим, и если мы ждём, то надо ждать на скамейке. «Правило 31: если ждёшь на скамейке, то надо грызть семечки». Мы скинулись с Расулом по десять рублей и купили пачку семечек.

— А зачем мы её ищем? — спросил Расул ещё раз, когда мы шли обратно к подъезду.

— Её папа был женат на моей типа маме, а потом они развелись. Типа мама теперь грустная, а он счастливый. Я хочу, чтобы они помирились.

— Да-а-а, — протянул Расул, размышляя над тем, какая запутанная и крутая у меня жизнь.

Расул не воин и даже не крутой, поэтому он не знал, как надо сидеть на скамейках. Мне пришлось преподать ему важный урок, который преподал мне мой сенсей.

— Расул, ты неправильно сидишь на скамейке, — сказал я и сел на её спинку, поставив ноги туда, куда садятся обычные (вообще не крутые) люди.

— Так сидеть нельзя, — сказал он.

— А так вообще круто и высоко, — ответил я.

— Ты пачкаешь скамейку. Бабушка говорит, что на таких местах потом сидят взрослые, а такие, как ты, пачкают скамейку.

— Если ты хочешь быть крутым, ты тоже должен так сидеть, чтобы мы оба были крутыми. Если я так сижу, а ты сидишь по-другому, то мы не как крутые друзья. Если хочешь быть крутым другом, то садись как я.

Расул покривил ртом, а потом сел. Мы грызли семечки. К нам подошла бабуля и поругала нас, пришлось сесть нормально. Все знают, что бабули — главные враги воинов. Крутой Али меня предупреждал. Они даже могут ударить своей палкой или сумочкой или даже плюнуть, а отвечать бабулям нельзя. Когда она ушла, я опять сел на скамейку, а Расул отказался, и я обиделся.

— Как правильно? «На скамейку» или «в скамейку»? — спросил я.

— На скамейку, — ответил Расул.

— Тогда ты сидишь в скамейке. Скамейки построили, чтобы сидеть на них. Ты сам сказал. Вот я сижу на скамейке, а ты сидишь в скамейке. Ты неправильно сидишь. Сам сказал, — закончил я обвинительную речь. Расул хотел мне ответить, но из подъезда вышла девочка, и это была Румина.