Литлабиринты

Чуть позже, за банкетным столом, захмелевший совсем не от вина (хотя бокал и выпил – ну как не позволить себе по такому случаю!), я вдруг вспомнил-подумал: а ведь где-то в глубинах этого здания есть кабинет Татьяны Васильевны Дорониной, хозяйки-царицы МХАТа, и там на столе лежит моя пьеса «Город Баранов»…

Но это уже совсем новый поворот в нашем лабиринте.

Титульный лист энциклопедии «Достоевский»

на сербском языке с автографом автора.

3. Драма драматурга

Ну вот почему одно произведение рождается в виде повести или романа, другое – в виде пьесы? Тот же Достоевский в одном из писем сформулировал это так:

Есть какая-то тайна искусства, по которой эпическая форма никогда не найдёт себе соответствия в драматической. Я даже верю, что для разных форм искусства существуют и соответственные им ряды поэтических мыслей, так что одна мысль не может никогда быть выражена в другой, не соответствующей ей форме…

Сам Фёдор Михайлович, что называется, на заре туманной юности сочинил две драматические пиесы, от которых сохранились лишь названия – «Мария Стюарт» и «Борис Годунов» – да свидетельства очевидцев, слышавших отрывки этих текстов в исполнении автора. Не слабо? Юный Достоевский, взяв сюжеты и даже названия известных пьес Шиллера и Пушкина, пытался создать свои оригинальные драматические произведения. Слава Богу, оставил-бросил сии опыты неоконченными. Позже, сразу после каторги и солдатчины, Достоевский сочинил две совершенно водевильные по содержанию и композиции повести, «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково и его обитатели», которые вскоре уже были поставлены на сцене и с тех пор второй век уже с неё не сходят. И вообще практически все основные произведения Достоевского были инсценированы и экранизированы, потому что сами так и просятся на сцену или экран, ибо созданы по всем законам драматургии. Но сам Фёдор Михайлович категорически открещивался от стези и славы драматурга, сам свои романы для театра не переделывал.

Ну мы, понятное дело, не Достоевские! Отчего бы не попробовать? Я и попробовал.

Для начала покусился на лавры киносценариста. Это как раз в ту пору чудесную, когда учился на ВЛК в Москве, готовились к выходу первые книги (прозы и критики), намечались публикации в журналах, энергии и замыслов было хоть отбавляй. Вот в эти-то бурливые дни всё тот же неугомонный Пётр Алёшкин, сам написавший сценарий по своей повести, который уже одобрили на «Мосфильме» и собирались снимать по нему фильм, и подбил меня: дерзай, пробуй, у тебя тоже получится! Как раз закончил я рассказ «Осада». Получился он довольно внушительным по размеру (авторский лист) и, в общем-то, несмотря на так называемый открытый конец, воспринимался полностью завершённым – понятно было, что ничего хорошего с героями рассказа, квартиру которых средь бела дня осадили и взяли штурмом пьяные подонки, далее не будет, одна только жуть.

И вот я, вдохновлённый Алёшкиным, решил положить в основу сценария «Осаду» и развить-продолжить действие далее. Читатель пусть сам додумывает (на это и расчёт был), чего там с героями дальше случилось-произошло, а вот для потенциальных кинозрителей я, разогрев воображение, решил сам нарисовать сцены-кадры. Пётр показал мне, как оформляется киносценарий: какие-то поля особые, отбивки, шрифтовые выделения и прочие тонкости, которые я сейчас уже и не помню.

В начале сентября 1990 года я принёс Петру готовый киносценарий – почти 60 страниц, оформленных, надо полагать, по всем правилам сценарных стандартов. Заглавие придумал киношно-убойное – «Всех убить нельзя». Алёшкин сценарий взял, прочитал, одобрил и обещал показать кому надо…

Но тут накатили тайфуном убойные девяностые, смяли-порушили и издательские, и киношные и всякие прочие проекты-замыслы – ни алёшкинский фильм, ни, тем более, мой на свет так и не родились. Аминь!

Но всё же замысел и труд мой втуне не пропали. У доброго-то хозяина каждое лыко в строку! Позже, уже в Тамбове, собирая сборник остросюжетных рассказов «Кошмарная наша жизнь», я вспомнил о нереализованном сценарии и из второй, дописанной части, сотворил отдельный рассказ «Всех убить нельзя». Но и на этом не остановился (своя рука владыка!): составляя для тех же потенциальных коммерческих издателей сборник криминальных повестей, взял, да и переделал весь сценарий в повесть под тем же названием, которым озаглавил и весь сборник – «Всех убить нельзя».