Литерный эшелон

На него многие присутствующие посмотрели недовольно, приняли за очередного адъютанта. Поморщились: де, наши планы — не твоего ума дело, но не погнали. И за то спасибо. Андрей занял место у стенки, где-то в сажени от стола, на котором были разметаны карты.

— Здесь, как видите — меандр, — пояснял Чемоданов-Рундуков, показывая на трехверстовку. — Иными словами река делает изгиб выпуклостью к нам. Но австрийцы фронт спрямили, и окопы тут от берега отстоят на сто-двести саженей. Чем не идеальный плацдарм.

— Ничем. Не идеальный. Не плацдарм, — отвечал посланник из штаба армии.

Доверенное лицо Каледина было самого что ни на есть немецкого вида, типичный пруссак, одетый в русский мундир: сухой, высокий, с моноклем в глазу. Памятуя о шпионе, Андрей старался держаться от него подальше, и в то же время — ненавязчиво присматривался.

— Но отчего же, Отто Вальтерович?..

Доводы русского немца были просты и логичны:

— Участок этот простреливается не только с нашей, но и с их стороны. Вот отсюда… — перст указал на холмы, — Они будут бить прямой наводкой. А из-за них — навесной. Да вас просто сметут. Подавить немецкую артиллерию вы не можете — ваша расстреляла стволы да снаряды. Что же делать будете? Снова свою теорийку о неэффективности артподготовки мне расскажете?..

И заезжий генерал хихикнул. Некоторые полковники сдержанно улыбнулись. С одной стороны шутивший был генерал-лейтенантом, с другой стороны портить отношение со своим непосредственным командиром не хотелось.

— Осмелюсь заметить, что и против прорыва первой линии вы возражали. А что до артиллерии, так у нас есть еще и трофейная. Сами знаете: австрийских винтовок мы в тыл отправили около двадцати тысяч…

— Возражал… Но вторая даже посложней будет. К тому же, контрразведка сообщала, что у вас обезврежен шпион.

— Но он же уже обезврежен!

Андрей будто бы невзначай уронил со столика многострадальную книгу. На шум обернулись, что Андрею и было надобно.

— Простите. Право, какой я неловкий, — и посмотрел в глаза Чемоданову.

Тот едва заметно покачал головой: молчите, этот ничего о вас не знает.

Андрей кивнул.

— И все же разрешите?.. — попросил Афанасий Никифорович. — Я сам поплыву на первой лодке. Если атака провалится… Ну это я к примеру говорю… Я погибну…

Генерал-лейтенант потер подбородок:

— У меня от Каледина есть распоряжение вам не мешать. Право-слово, не знаю, чем оно вызвано. Но и содействовать вашей глупости я не намерен — увольте меня от этого. План ваш — дрянь. Солдат, конечно, русская баба еще нарожает, но вот если устроите нам тут сухопутную Цусиму — под суд пойдете. Уразумели?..

И сверкнул из-за монокля таким холодным взглядом, что вздрогнули все в землянке. Кроме, пожалуй, генерала со смешной фамилией, вероятно уже привыкшего к таким взглядам.

— Уразумел. Чего тут непонятного…

И зевнул.

— Но все-таки план ваш негодящий! А казалось бы — перспективный офицер.

Афанасий Никифорович промолчал. Счел за лучшее оставить последнее слово за вышестоящей инстанцией. Оно действительно таковым и оказалось — инспектор укатил на своем авто.

— Афанасий Никифорович, — спросил кто-то из полковников. — А вы в сам деле собрались переправляться на тот берег первым?..

— Может, и не первым. Но в первой волне. Еще до того, как мосты наведут.

— Поостереглись бы…

— Куда мне уже далее стерегтись. Уже шестой десяток — а все в першпективных офицерах. Пристрелят — так тому и быть, а более не могу сидеть.

Спиртовая настойка инопланетного зелья выветривалась медленно. От невозможности заснуть, Андрей выбрался из душной палатки, собрал пустые жестянки, расставил их в овраге недалеко от командного пункта. Принялся по ним стрелять.

Скоро услышал шаги.

Шел штабс-капитан — адъютант Чемоданова.

— А я-то думаю, кто это палит… — сказал он вместо приветствия. — Не спиться вам?..

— Нет… Не спиться.

— Перед атакой бывает.

Андрей вместо ответа сделал еще три выстрела.

— Метко стреляете. Что у вас за пистолет?..

— Трофейный «parabellum».

Штабс-капитан стал рядом, расстегнул кобуру. Достал оружие. Тоже сделал три выстрела и трижды попал.

— У меня тоже трофейный… Но «Манлихер».

Андрей прицелился. Выстрелил. Промазал. Вздохнул разочарованно…

Но по иному поводу.

На соседних участках фронта по-прежнему грохотала артиллерия.

  …Это было наступление.

Не разведка боем, не локальная операция, а крупное наступление в полосе фронта.

Теперь все шишки посыплются на разведку: почему не выявили? Почему не предупредили?

Ну, кто мог подумать, что этот русский генерал начнет наступление, не имея достойного превосходства в силах?.. Как там его? Брун… Брус… Вылетело из головы… Ну теперь он точно войдет в историю, это точно наступление назовут его именем.

Первая линия взломана на многих участках, австрийцы дрогнули, отходят. Вся надежда на более стойкие германские части. Но все равно следует предусмотреть возможность дальнейшего отступления, подготовить агентуру, снабдить ее шифрами, почтовыми голубями.

Голова у Антона Шлатгауэра буквально шла кругом.