Литерный эшелон

– Да пошел вон! – чуть не хором ответили игроки.

Рундуков вздохнул и действительно вынужден был уйти.

Обиженный он сел у костра, стал бросать в него веточки.

Как раз перед сном вместе обходили посты Грабе с есаулом.

Тропинка шла мимо места, где отдыхали каторжане.

– Что это у них? Карты?.. – поинтересовался Грабе. – Не лучше ли их отобрать?..

– Не извольте беспокоиться, – покачал головой есаул. – Эти отберем – они из бересты вырежут. Да и нельзя ж человека вовсе развлечений лишать. Он без них звереет лихо…

– От азартных игр вообще и от карт в частности, – заметил Грабе. – бывают всякие треволнения и убийства.

– Смертоубийства бывають, а как же. Да только так пырнут одного-двух и улягутся. А у нас такого народу всегда не убудет. А вот ежели они позвереют да против сабель попрут. Пущай играють.

Костер топили собранным сушняком, разжигали его стружкой и щепой, оставшейся от строительства домов да вышки. Уже неизвестно после чего остались отпиленные кружочки кругляка – деревянные шайбы где-то в полдюйма высотой и с пятак в поперечнике. Такой и начал вращать в руке Рундуков.

Немного подумав, предложил Павлу:

– А давайте в шашки играть?.. Это для необразованных азарт, а мы с вами люди из другого теста!

– Да как в них играть?.. У нас-то и доски нет, и фигур тоже…

– Ну, сейчас что-то придумаем.

На земле у костра Станислав Рундуков начертил шахматную доску. Набрал шайб под число шашек. Половину из них вымазал в саже.

– Давайте играть?.. – предложил Павлу.

Сыграли несколько партий. Все партии Павел проиграл почти вчистую. Играть он умел препаршиво: пожалуй только знал правила да идею. Да и не сильно хотелось.

Как раз в это время из игры выпал полуинтеллигент – с молчаливого же согласия Быка его друзья обыграли миньона вчистую. Оставили голодным на день вперед.

– А это что?.. – спросил он у большевика.

И закашлялся.

– Шашки, – ответил Рундуков. – Не хотите сыграть?.. Никакого фарта – только ум…

Полуинтеллигент не хотел. Если он проиграет еще тут, то, верно, потеряет последние капли авторитета. Впрочем, он ошибался: оного у него не имелось никогда.

Зато игрой заинтересовался прохиндей поменьше:

– Сыграем!

И уселся напротив.

– На что играем? На интерес?.. – полюбопытствовал Рундуков.

– А зачем на интерес. Давай на твой обед?.. Ну или на мой?..

Большевик, ободренный легкими победами, согласился.

И легко выиграл первую партию.

– Ну… – обиделся прохиндей. – Давай еще раз?.. Ставлю свой ужин! Только теперь я белыми играю!

Около игроков собралось несколько скучающих каторжан.

Будто бы и эту партию должен был выиграть Рундуков – по всему выходило, что играет он порядочно. Но прохиндей сделал ошибку – он смухлевал. Будто от безделья он взял битую черную шашку незаметно ее вытер и поставил назад на поле, словно свою, белую…

Рундуков тоже совершил ошибку – он это заметил. Схватил прохиндея за руку:

– Смотри, народ честной! Он – мухлюет! В шашках – и то мухлюет. Это моя шашка!

– Кто мухлюет? Ты ври, да не завирайся! Какая она твоя? Она – моя.

Совершенно очевидно было видно, что на спорной деревяшке явно были видны следы сажи.

И тогда прохиндей применил свой последний аргумент: смазал Рундукову по морде. Тот упал на спину, но резво вскочил, бросился на обидчика…

…А дрался большевик, куда хуже, чем играл в шахматы. Прохиндей ударил под дых, когда Рундуков, задохнувшись, скрутился, распрямил его хуком и провел еще прямой в голову. Станислав рухнул, потянув вниз и Павла. Тут же прохиндей стал бить упавшего ногами. Те, с навешенными кандалами били словно кастеты. Раздался хруст…

…И выстрел.

К костру со взятыми наизготовку винтовками спешили казаки. Разбуженные выстрелами, появились и командиры.

– Что здесь произошло? – спросил Грабе, глядя на воющего от боли Рундукова.

Арестанты ему объяснили: путано и все разом.

Грабе, как ни странно понял.

Кивнул:

– Первый раз вижу, чтоб шашки кого-то довели до виселицы…

– Не-е-е-т! – завопил прохиндей.

– Да, – подтвердил Грабе.

– И энтого, который рядом прикован… Туда же, на пару, – дополнил есаул. – Я же говорил. За то, что не остановил…

Казнили тут же. Из-за темноты экзекуция прошла незаметно.

***

Ранним утром, на свету фельдшер осмотрел руку Рундукова:

– Поломалась! Ну ниче! В лубки возьмем – срастется. Может даже и ровно.

– Сколько будет срастаться? – спросил Грабе.

– Месяц али полтора. Может – два.

– Не пойдет. Через два месяца он мне нужен будет.

Грабе осекся, понимая, что сказал нечто лишние.

– Да я… Я… – зачастил Рундуков. – Да на мне как на собаке зарастет! Через месяц, нет, через две недели.

Грабе снова задумался. Спросил затем:

– По какой статье сюда попал? За что?..

– Экспроприация… – пробормотал Рундуков.

Грабе посмотрел на есаула. Тот кивнул:

– Экспроприация. Купца зашиб и все его семейство. Ребетенка пришиб трехгодовалого. Девочку что ли утюгом промеж косичек.

Пашке стал вдруг противен Рундуков. Анархист отделился от коммуниста настолько, насколько позволяла кандальная цепь.

Грабе задумался. Но времени у него это заняло немного:

– Отправить его вниз по течению. Займетесь этим Вы, – сообщил Грабе есаулу.