Литература как… Цикл новелл

Прозаик А. и поэт Б. одновременно влюбились в одну и ту же женщину. Сначала, не зная о своем соперничестве, они ухаживали за ней обычным образом, но потом, когда узнали и поняли, что женщина упорно не желает никому из них отдавать предпочтение, постепенно перешли к более сильнодействующим средствам.

Начал поэт Б., опубликовав стихотворение, из которого следовало, что прозаики в любви не сильны, но вот зато поэты… Прозаик А. в ответ на это написал и опубликовал рассказ, где описывалась трагическая история женщины, которая вышла замуж за поэта и всю жизнь об этом жалела, со слезами и тоской вспоминая об отвергнутом некогда прозаике. Б. отреагировал целым циклом стихотворений, где убедительно доказывалось, что семейная жизнь с поэтом полна невыразимых прелестей и очарования, а с прозаиком в лучшем случае – скучна и убога.

Возмущенный А. тогда быстро настрочил повесть, в которой описал семью поэта и семью прозаика, и если первая вся погрязла в отвратительных скандалах и извращениях, приведших в конце концов жену поэта к самоубийству, то во второй царили мир и счастье.

Однако все эти произведения, исправно доставляемые авторами с соответствующими посвящениями даме их сердца, оставляли ее совершенно равнодушной, так что А. и Б. поневоле пришлось от намеков общего характера перейти на личности.

На этот раз начал прозаик А., опубликовав рассказ, где в самом гнусном персонаже нетрудно было узнать поэта Б. Тот с ответом не задержался и вскоре напечатал стихотворение, где его соперник был подан в самом неприглядном свете. На этот выпад А. ответил язвительной сатирой, красочно описав как Б., отпихивая престарелых инвалидов, получал свою квартиру и каким образом пробивался в Союз писателей. У Б. с компроматом на А. было хуже, поэтому он просто написал большой акростих, из начальных букв которого можно было узнать, что А. не только круглый дурак, но еще и большая сволочь.

Дело уже начинало попахивать судом, но тут женщина вдруг взяла и вышла замуж за критика Г., который немало поиздевался в печати над последними опусами А. и Б., благодаря чему и сделал себе имя. К тому же он был просто интереснее как мужчина и не трендел без конца на свиданиях о своих литературных успехах и замыслах.

А. и Б. подружились со временем на почве ненависти к Г. и в каждом своем новом произведении не упускают теперь случая лягнуть критиков вообще и критика Г. в частности. Последнему, впрочем, это только на руку, так как дает новые материалы для статей и не позволяет угаснуть читательскому интересу к его имени.

Литература как… Служенье муз

Прозаик Махонин уже почти подошел к своему дому, как вдруг услышал:

– Здравствуй.

Поднял глаза и очень удивился. Здоровалась с ним большая грудастая женщина в засаленном ватнике, с испитым лицом и большим молотом на плече. Среди его знакомых такой не было.

На всякий случай решив не связываться, Махонин пробурчал что-то в ответ и попытался ее обойти.

– Не узнаешь? – встала поперек узкой дорожки женщина.

– Простите, не помню, – покосившись на молот, решил быть вежливым Махонин.

– Это же я, муза, – сказала женщина.

"Ну и имечко, – подумал Махонин. – Мало того, что шизуха чистейшая…" – Он изобразил на своем лице внимание.

– Ну, узнал? – спросила женщина.

Махонин неопределенно пожал плечами.

– Помнишь, ты еще мне в любви клялся.

"Мало ли кому я клялся, – про себя прокомментировал Махонин. – Тоже мне новость".

– А потом поэту Рыльеву продал.

Махонин наморщил лоб и начал что-то припоминать.

– За две бутылки.

– Ааа… – облегченно протянул Махонин, – так ты муза моя… Так бы сразу и сказала. – Ну как ты? – спросил после паузы.

– Сам видишь, – муза ткнула пальцем в свою телогрейку и поправила на плече молот.

– М-да, – глубокомысленно изрек Махонин. – Это тебя Рыльев так?

– Нет, – вздохнула муза, – это Полозов. Он до сих производственные романы пишет, – пояснила она.

– А Рыльев как же? – несколько удивился Махонин.

– Он меня Полозову и подарил.

– Ишь ты, – с осуждением покачал головой Махонин. – А сам жаловался, что без музы не может.

– Так оно сначала и было. А потом он сказал, что я ему все гонорары распугиваю, и подарил Полозову. За пять долларов.

– А тот что, выгнал?

– Нет. – Муза напряглась и сбросила с плеча молот. – Я сама ушла. Он еще и о наркоманах писать начал. И хотел, чтобы я эту гадость пробовала. А потом, стыдно сказать, чтоб с каждым…

– Понятно, – Махонин украдкой огляделся. Никого из соседей пока видно не было. – И что теперь?

– Да вот тебя жду.

– Зачем? – удивился Махонин.

– Хочу обратно.

– Ты что! – Махонин замахал руками. – У меня жена, знаешь, какая ревнивая.

– Так я же невидимой буду.

– Не поможет. Все равно унюхает. – Махонин сделал несколько шагов, надеясь, что муза его пропустит. Но та не сдвинулась. Только покрепче ухватилась за рукоять молота, и Махонин сразу остановился.

– Да не могу я тебя взять! – взмолился он. – Квартира маленькая, пай не выплачен, а тут еще машину надо покупать.

– Ну и что? – удивилась муза. – Вот и купишь.