Литература. 11 класс. Часть 2

• 1977, 2 июля – смерть в Лозанне (Швейцария).

Очерк жизни и творчества

Исследователи утверждают, что жизнь писателя Набокова – трагедия в четырех актах и 30 томах. Самым памятным и счастливым был первый акт – 20 лет жизни в России. Эти счастливые годы запечатлены на страницах многих его произведений, и не только автобиографических.

Россия. Первые двадцать лет

В. В. Набоков вырос в одной из богатых и знатных семей России. Ей принадлежал особняк в Петербурге и родовые имения в 65 верстах от столицы (Рождествено, Выра, Батово). На страницах многих произведений писателя воссозданы знакомые места, всплывают интерьеры родного дома. О нем он вспоминал постоянно: свой дом у Набокова был только в России – позже писатель жил в чужих квартирах, комнатах, номерах отелей. Последние годы жизни прошли в «Монтрё Паласе» – роскошной и старомодной гостинице на берегу Женевского озера.

В рассказах о прошлом потомственного дворянина важное место уделяется его родословной. Вспомним, с каким вниманием и серьезностью относились к символике своих гербов А. С. Пушкин и И. С. Тургенев. А вот как пишет о семейном гербе Набоков: «Я отыскал его, этот герб, и с разочарованием обнаружил, что сводится он всего-навсего к двум львам, удовлетворенно облизывающимся, вздыбленным, смотрящим назад, надменно предъявляющим щит невезучего рыцаря, всего лишь одной шестнадцатой частью схожий с шахматной доской из чередующихся лазурных и красных квадратов, с крестом серебряным, трилистниковым, в каждом. Поверх щита можно видеть то, что осталось от рыцаря: грубый шлем и латный воротник, а с ними одну бравую руку, торчащую, еще сжимая короткий меч, из орнамента лиственного, лазурного с красным. «За храбрость» – гласит девиз». Наверное, это единственное ироническое описание герба, которое мы встречаем в дворянских автобиографиях.

Радостным узнаванием прошлого и его присутствием в дне настоящем живут воспоминания Набокова о детстве. «Веселым звуком, под стать солнечной и соленой ноте трелью свистка, украшавшего мою белую матроску, зовет меня мое дивное детство…», – пишет он в «Других берегах».

Попробуем представить этого юношу, который впоследствии будет писателем Набоковым. Что мы узнаём о нем, читая автобиографические произведения? Как шло становление его характера? Не каждый человек может точно вспомнить важнейшие моменты своего детства, но память Набокова отлично с этим справляется. Его чувство времени уникально. «Я вижу пробуждение самосознания, как череду вспышек с уменьшающимися промежутками. Вспышки сливаются в цветные просветы, в географические формы. Я научился счету и слову почти одновременно, и открытие, что я – я, а мои родители – они, было непосредственно связано с понятием об отношении их возраста к моему… Тогда-то я вдруг понял, что двадцатисемилетнее, в чем-то бело-розовом и мягком, создание, владеющее моей левой рукой, – моя мать, а создание тридцатитрехлетнее, в бело-золотом и твердом, держащее меня за правую руку, – отец… Это было в день рождения отца, двадцать первого июля 1902 года…»

Ощущение счастья пронизывает воспоминания писателя. Необычно его воспроизведение прошедшего: «Допускаю, что я не в меру привязан к самым ранним своим впечатлениям; но как же не быть мне благодарным им? Они проложили путь в сущий рай осязательных и зрительных откровений».

«Был я трудный, своенравный, до прекрасной крайности избалованный ребенок», – напишет Набоков в «Других берегах». Лоди, так звали Владимира дома, рос любимцем семьи, баловнем, который потом с благодарностью вспоминает эту детскую роль и даже уговаривает читателей следовать такому примеру при обращении со своими детьми. Он не раз с гордостью будет говорить, что при всей необеспеченности быта они с женой умели ни в чем не отказывать собственному сыну.

Писатель редко и достаточно кратко вспоминает об учебе в престижном Тенишевском училище. Он помнит себя в школе «этаким щеголем с изящными швейцарскими часами, полным презрения к угнетающему общественному духу школы». Однако школьный учитель видел его иначе: «Ярый футболист, отличный работник, товарищ… всегда скромный, серьезный и выдержанный (хотя он не прочь и пошалить), Набоков своей нравственной порядочностью оставляет самое симпатичное впечатление».

Герой автобиографического повествования помнит не только учителей, но и сам процесс обучения. Так, ему на всю жизнь врезались в память фразы из диктантов: «Что за ложь, что в театре нет лож!», «Колокололитейщики переколотили выкарабкавшихся выхухолей», которые впоследствии были включены в тексты произведений («Защита Лужина»). В школьные годы Набоков увлекался шахматами, теннисом, боксом, футболом.