Лист ожиданий (сокращенный вариант)

Вера берет Костю под руку, он демонстративно прихрамывает. Они выходят из номера.

Слышится песня «Ах, белый теплоход…».

АКТ 3-й

1980 год.

Гостиничный номер с двумя кроватями. На стене — большой плакат-календарь с олимпийским Мишкой, рядом — плакат «Пятилетке качества — рабочую гарантию». На столе — хрустальная ваза с 25-ю розами и торт, в котором горят пять свечей. Рядом — арбуз, кассетный магнитофон, коньяк «Арарат», шампанское и пачка «Marlboro».

Открывается дверь, входит Константин с Верой на руках. Он в костюме, она — в вечернем платье. Увидев плакат и торт со свечами, Вера начинает смеяться, и Константин чуть не роняет ее на пол. Встав на ноги, Вера подходит к столу. С двух сторон они одновременно задувают свечи на торте.

ОНА: Костя, у тебя талант по организации праздников. По тебе плачет отдел культуры ЦК.

Вера первая целует Константина, но когда он страстно отвечает ей, сама же и отстраняется.

ОНА: М-м… Закрой глаза. (Достает из сумочки и надевает ему на руку часы.) Открой. С олимпийской символикой! Такие нашим спортсменам дарили — противоударные, и нырять в них можно на семь футов под килем. Я правильно футы указываю, товарищ камышовый моряк?

Константин рассматривает руку, на которой… две пары часов.

ОН: Японские от советских уже на минуту отстают…

ОНА: Нравятся?

ОН: Конечно! Только потом браслет подрегулирую… (Снимает и кладет часы в карман.) Я тебе про Хельсинкское совещание рассказывал? Нет? (Рассказывая, открывает шампанское и наливает его в граненые стаканы.) Выходят после заседания в холл перекурить Брежнев, Форд и Жискар Дэстен. Форд говорит: «Господа, после подписания заключительного акта в Европе начнется отсчет нового времени. Сверим наши хронометры», — и достает карманные часы на золотой цепочке. На крышке надпись: «Самому деловому президенту от бизнесменов Америки». Жискар достает свои: «Самому обаятельному президенту от женщин Франции». Брежнев — свои: «Графу Воронцову от графини Курагиной».

Вера прыскает со смеху.

ОНА: Как ты не боишься эти анекдоты рассказывать? Тут же всё может прослушиваться. Один сероглазый товарищ говорил, что через телефон можно прослушать любое помещение.

ОН: Не разглашай государственные тайны. И потом, за анекдоты уже давно не сажают.

ОНА: Не сажают, но визу закрывают.

Звонит телефон. Костя берет трубку, молча слушает, становится по стойке смирно, показывает Вере рукой на невидимые погоны на плечах.

ОН: Так точно, да, искренне, искренне смеялась, товарищ полковник…

Вера смотрит на него с испугом. Константин кладет трубку и смеется.

ОН: Это дежурная по этажу звонила. Она нас теперь любит, причём с каждым днем мы становимся для неё всё дороже и дороже. Спрашивает, не сгорели ли свечки раньше времени.

Чокаются, выпивают.

ОНА: Слушай, ты помнишь Марину? А, ты же ее не можешь помнить… Моя знакомая, с которой я должна была встретиться в ресторане, в Ялте, когда мы с тобой познакомились, в 75-м.

Константин глядит непонимающе.

ОНА: Она в тот вечер не пришла — прощалась с курортным другом, местным работником горячего цеха.

ОН: Какого цеха?

ОНА: Горячего: в жаре, по колено в воде. Пляжный фотограф.

ОН: И что, теперь твоя знакомая ездит отдыхать только в Ялту?

ОНА: Представь, нет. Года три ездила, а потом развелась и перебралась к нему. В школе преподает! Это после кафедры МГУ! Можешь себе представить?

ОН: Могу. А ты?

ОНА: А я — нет. Сменить мужа — начальника треста на пляжного фотографа! Москву — на провинцию… Бр-р…

Константин беззаботно улыбается и обнимает Веру.

ОН: Ну почему — «провинция»? Курорт. Вон какие дамы отдыхают…

ОНА: Курорт — для тех, кто отдыхает. А знаешь, что в Ялте, да и здесь, в Сочи, зимой делается?

ОН: Что?

ОНА: Ничего. Мертвый сезон. Здесь надо, как растению, на полгода впадать в спячку…