Лисий перевал : собрание корейских рассказов XV-XIX вв.

— В порыве гнева я хотела наказать вас палками, — продолжала Лю, — но оба вы являетесь слугами государя, высокими придворными чиновниками. Могла ли я побить вас? На этот раз прощаю. Встань, надень шляпу и войди в комнату!

Так она сказала, позволила подойти к себе ближе, участливо расспросила о здоровье Юна, о том, как он ест, как спит. И братьям пришлось по душе, что она говорит так дружелюбно, так заботливо обо всем расспрашивает.

А Юн велел своим слугам подглядывать и немедленно сообщать ему, как ведет себя госпожа Лю, водворившаяся в людской. Когда ему передали, что его старший сын по приказу Лю насильно приведен к ней, он очень разгневался.

— Деревенская баба! Будто она смеет здесь распоряжаться. Нашла тоже повод для скандала. Да что, она всю семью нашу опозорить решила? Ах, мерзкая баба! — сокрушенно вздыхал он.

Но когда ему доложили, что Лю бранит его сыновей, но в ее словах есть здравый смысл — она требует соблюдения долга и справедливости, Юн хлопнул себя по коленям:

— Ну вот! А я-то бросил такую добродетельную супругу. Как дурно я с ней обошелся. О, позднее раскаяние!

Он тут же велел чисто прибрать женскую половину дома и сам ввел туда госпожу Лю. А потом заставил всю семью — старых и молодых почтительно приветствовать ее.

Их супружеская любовь была крепка, семья жила в полном согласии. А госпожа Лю и домашнее хозяйство вела очень хорошо. Она родила двоих сыновей. Старший — Чиин — стал главой военной палаты, сын младшего сына — Чигёна, ее внук Ён, также дослужился до главы палаты.

УДИВИТЕЛЬНАЯ СУДЬБА

Во времена правления государя Ёнсана у помощника главы палаты Мэге Чо Ви[124] уже в старости родился сын. Когда ребенку едва исполнилось четыре-пять лет, бездарное и жестокое правление Ёнсана, день ото дня становясь все более хаотическим, ввергло народ в глубокую нищету и бедствия. Но государя это не тревожило. Тогда Чо Ви, хорошо понимая, что рискует жизнью, решил все-таки его образумить.

Беспокоило Чо Ви только то, что не на кого оставить ребенка. А тут как раз навестил его один монах с горы Пукхансан, с которым он давно дружил. Чо Ви радостно встретил его и, тайно поведав о своем замысле, попросил взять сына на воспитание. И монах, вполне разделяя его возмущение правлением Ёнсана, к счастью, согласился.

Чо Ви дал монаху большой сверток, в котором было много денег, золотых вещей и шелка. А когда он посадил сына ему на спину, мать сунула мальчику в карман пару яшмовых перстней, наказав бережно хранить их. И со слезами на глазах тайком проводили они сына.

После этого достопочтенный Чо составил послание Ёнсану, в котором открыто осудил его. Ёнсану это, конечно, пришлось не по нраву. Сильно разгневавшись, он приказал избить Чо Ви палками и отправить в изгнание в Ыйджу. Чо Ви умер, так и не возвратившись из ссылки, а супругу его отослали в Чеджу простой служанкой в управу.

Монах, взявший ребенка, добросовестно воспитывал его при храме, обучал грамоте. У мальчика был проницательный ум и доброе сердце. Когда ему исполнилось лет тринадцать-четырнадцать, он стал просить монаха разыскать его родителей. И тогда монах рассказал ему все, как было. Потрясенный горем, мальчик попросил показать ему хотя бы место, где жили его родители. Монах сказал, что на том месте уже болото, и от дома ничего не осталось, но мальчик снова и снова просил его. В конце концов монах привел его в город и указал на развалины дома. Горько плакал мальчик, ударяя себя в грудь кулаками. Как ни старался монах, утешить его не мог. Наконец монаху это надоело. «Ну что смотреть, как он плачет? Пойду-ка я!» — подумал он и укрылся в каком-то кабачке.

Поплакав, лежа на земле, немного времени, мальчик поднялся и увидел, что монах исчез. Он попытался сам найти обратную дорогу, но не знал даже, в какую сторону идти. А тут еще стало смеркаться. Отчаявшись, он пошел наугад. И вот в одном месте до него отчетливо донесся чистый женский голос: кто-то читал книгу. Он прошел еще немного вперед, на голос. Заметив в маленьком садике флигель, подошел прямо к нему и заглянул в окно. Там одиноко сидела девочка и читала при светильнике «Правила поведения женщины». Лет ей на вид четырнадцать-пятнадцать и красива, как фея! Мальчик сразу в нее влюбился. Он незаметно бросил в окно один из яшмовых перстней, всегда хранившихся у него в кармане.

Девочка крикнула служанку и выглянула в окно. Но мальчик уже успел спрятаться в саду. Затем вышел на улицу, разыскал монаха, и они возвратились в монастырь.

«Откуда это вдруг тихой ночью ко мне упал яшмовый перстень? — подумала девочка. — Ясно, что это по воле Неба. Спрячу-ка я его хорошенько!» А была она дочерью начальника государевой канцелярии Чхое Бу[125]. Достопочтенный Чхое тоже погиб за правду, сказанную Ёнсану. Дочь его приютил двоюродный брат, проживавший в уезде Мучжан.