Лисичка и крокодил

Если бы только ему удалось в свое время похитить кого-то столь же умного, как доктор Мэннерс. Доктора, который смог взглянуть на старую проблему под новым углом.

Глаза сузились за толстыми линзами, вдохновитель наблюдал, как доктор пишет на доске, демонстрируя своему помощнику проблему с генетическим кодом в экспериментах. Вдохновитель увидел, как доктор выделил код, который помог бы вернуть существам их прежнее состояние. Или даже лучше, превратить их в более развитые существа.

Окончательный ответ в дилемме всей жизни. Наконец, физический размер и смертельная сила могли принадлежать вдохновителю.

Муах-ха-ха-ха-ха.

Ой, опять он засмеялся в неподходящее время. К нему повернулись взгляды, и пришлось изворачиваться. Корявая фраза:

— Я так счастлив, что вы нашли решение, — успокоила их.

Дураки.

Глава 9

Томатный соус кипел на плите. Хлеб, намазанный чесночным маслом, жарился в духовке. Тертый сыр ждал в миске, а Рене, развалившись на диване, смотрела любимый культовый фильм Виктора — «Разбойник», жестокий фильм о человеке, которому пришлось убить и съесть крокодила, основанный на истории жизни его дяди Джека. Может быть, не лучший фильм для выздоравливающей жертвы эксперимента, но он поставил его в надежде заставить Рене отказаться от глупого — прекрасного — плана соблазнения. Виктор не был глупцом. Как он мог не заметить, как она прижималась к нему? Как она смотрела на него? Как держалась рядом? И хуже того, он был не единственным, кто это видел.

Его друзья шутили над Рене, добродушно хмыкая. Но он не мог. Не должен. Ей нужно было увидеть мир. Пожить немного, прежде чем она сможет узнать, чего действительно хочет. Кого хочет. Проблема была в том, что как только она попробует новую свободную жизнь, она скоро забудет о своем интересе к злобному старому крокодилу — да, так лучше. Ему не нужна была робкая лисичка, свисающая с него при каждом шаге. Он не собирался остепеняться.

Пока Рене ахала и охала, глядя в телевизор, Виктор бродил по кухне, в одиночестве, готовя ужин.

Пора заняться макаронами, пока они не переварились.

Несмотря на сосредоточенность — и попытки Виктора держаться подальше от Рене — его взгляд то и дело останавливался на ней. Вот она наклонилась вперед. Вот отпрыгнула, когда стало страшно. Губы Виктора растянулись в улыбке. Часть его хотела присоединиться к ней и немного расслабиться.

Он этого не сделал.

Наконец-то он от нее избавился. Убедил ее, ну, скорее, она сама решила, что ей не нужно цепляться за него на каждом шагу. По крайней мере, пока они в квартире. Большой шаг вперед. Виктору бы радоваться, но старый крокодил внутри него жаловался, что ему не хватает ощущения ее прижимающегося к нему тела. Наблюдать за ней было не то же самое, что носить на руках.

Она была не похожа на других.

Пример? Шопинг был для него самой нелюбимой вещью. Но не с Рене. Вместо этого, тратя свои деньги — он настаивал, потому что знал, какой мизер выделяет для таких целей FUC — он наслаждался и одновременно страдал. Еще хуже, чем в пустыне, с отравленной пулей в теле. Серьезно. Он провел день в агонии, мучимый восхитительным изгибом губ, которые не мог поцеловать.

Страдал, сжимая кулаки от муки, видя, как другие мужчины восхищаются изгибами, которые он по праву считал своими.

Крепко сжал челюсть, помогая ей застегнуть молнию, когда руки скользнули по гладкой коже ее спины, потому что даже в раздевалках он держался с ней рядом — чтобы защитить, конечно. А потом в голове все накрылось дымкой — она ехала домой, сидя у него на коленях, задрав новую короткую юбку, дергая задом и подпрыгивая на его коленях, пока оживленно беседовала с другими.

Было ли это ошибкой — фантазировать, как он проведет рукой по ее бедру и посмотрит, какое на ней белье?

Хуже того, он видел понимающие улыбки на лицах друзей, слышал ухмылки и шутки, которые Рене, к счастью, не понимала. Когда они высадили его и Рене, Мейсон оттащил его в сторону и напомнил, с решимостью, которая его удивила — даже Виктору она была непривычна — что пора ящерке сбросить кожу, если она собралась поохотиться на лису.

Прежде чем он смог возразить, их «банда» ушла, оставив его наедине с жертвой, которая выглядела в своей новой одежде просто восхитительно. Она бы прекрасно смотрелась на его…

— Ужин, — рыкнул Виктор, хлопая тарелками по столу. Вздрогнув, Рене подскочила и упала на пол, раскинув руки и ноги, что дало ответ хотя бы на один вопрос. Розовое кружево.

Поднявшись на ноги, Рене направилась к столу и подвинула тарелку так, чтобы можно было дальше смотреть фильм.

Отчего-то раздраженный тем, что она решила сосредоточиться на экране вместо него, Виктор набросился на свою еду. Он протыкал вилкой котлетки. Яростно вертел спагетти на вилке. Грыз салат. Злобно жевал хлеб.

Он так старательно уничтожал свою еду, что потребовалось мгновение, чтобы понять, что Рене сидит и смотрит на него. Пойманный с поличным, Виктор сунул в рот хлеб.

— Ты злой? — спросила она.

— Нет. — Неужели она не видела, что он просто в восторге? Его план заставить ее понять, что он ей не пара, сработал. Черт.