Лис . Полевой агент (ЛП)

  «То, что он не сказал, я угадал в своей голове. Ты слишком долго был чемпионом в одиночном разряде для своего возраста, Нат, как и Голиаф. Вы хотите его маму и папу? Насколько велика его ипотека? Сколько он отсидел в тюрьме? »

  «Спокойной ночи, Алиса. И спасибо.'

  «Я тоже желаю тебе спокойной ночи, Нат. И не забудь передать мою любовь своей Прю. И не беспокойтесь о том молодом человеке сейчас. Вы его уберете, как и всех этих хищников ».

  2

  Если бы это была официальная история болезни, я бы начал с полного имени Эда, родителей, даты и места рождения, занятия, религии, расового происхождения, сексуальной ориентации и всех других статистических данных, отсутствующих в компьютере Алисы. Как бы то ни было, я начну со своего.

  Меня окрестили Анатолием, позже на английском прозвали Натаниэль, сокращенно Нат. Я ростом пять футов десять дюймов, гладко выбрит, волосы с пучками переходят в седину, я женат на Пруденс, партнерше по общим юридическим вопросам милосердного характера в старинной фирме адвокатов лондонского Сити, но в основном это дела на общественных началах.

  В сложении я стройная, Прю предпочитает жилистые. Люблю спорт. Помимо бадминтона, я бегаю трусцой, бегаю и занимаюсь раз в неделю в спортзале, закрытом для широкой публики. Я обладаю суровым шармом и доступной личностью человека мира. По внешнему виду и манерам я являюсь британским архетипом, способным бегло и убедительно аргументировать в краткосрочной перспективе. Я приспосабливаюсь к обстоятельствам и не испытываю непреодолимых моральных сомнений. Я могу быть вспыльчивым и никоим образом не застрахован от женских чар. Я от природы не приспособлен к работе за столом или к сидячему образу жизни, что очень мало для всех времен. Я могу быть упрямой и не реагирую на дисциплину естественно. Это может быть как недостатком, так и достоинством.

  Я цитирую конфиденциальные отчеты моих покойных работодателей о моей работе и общей привлекательности за последние двадцать пять лет. Вы также захотите узнать, что в нужде на меня можно положиться, чтобы проявить требуемую черствость, хотя того, кто и в какой степени требует, это не указано. В отличие от меня, у меня легкость и гостеприимный характер, вызывающий доверие.

  На более приземленном уровне я британский подданный смешанного происхождения, единственный ребенок, родившийся в Париже, мой покойный отец на момент моего зачатия был безденежным майором шотландской гвардии, прикрепленным к штаб-квартире НАТО в Фонтенбло, а моя мать - дочь незначительного Белорусского дворянства, проживающего в Париже. Для «Белого Русского» прочтите также добрую ложку немецкой крови по отцовской линии, на которую она то ссылалась, то ли отрицала по прихоти. История гласит, что пара впервые встретилась на приеме, устроенном последними остатками самопровозглашенного российского правительства в изгнании в то время, когда моя мать все еще называла себя студенткой факультета искусств, а моему отцу было около сорока. К утру они были помолвлены: по крайней мере, так сказала моя мать, и, учитывая ее жизненный путь в других областях, у меня мало оснований сомневаться в ее словах. После его отставки из армии - быстро принудительно, поскольку во время его увлечения мой отец имел жену и другие обременения - молодожены поселились в парижском пригороде Нейи в красивом белом доме, предоставленном моими бабушкой и дедушкой по материнской линии, где я вскоре родился. , что позволило моей матери искать другие развлечения.

  Я оставила напоследок статного, мудрого человека моей любимой наставницы, воспитательницы и де-факто гувернантки, мадам Галины, якобы обездоленной графини из Поволжья России с претензиями на романовскую кровь. Как она вообще попала в нашу беспокойную семью, мне остается неясным, я предполагаю, что она была брошенной любовницей двоюродного дядюшки по материнской линии, который после того, как бежал из Ленинграда, как это было тогда, и стал вторым состояние как торговец произведениями искусства, посвятил свою жизнь приобретению красивых женщин.

  Мадам Галине было пятьдесят в день, когда она впервые появилась в нашем доме, очень пухлая, но с кошачьей улыбкой. Она носила длинные платья из блестящего черного шелка и шила себе шляпы, и жила в наших двух комнатах на чердаке со всем, что у нее было в мире: ее граммофоном, ее иконами, темной картиной Богородицы, которая, как она утверждала, была написана Леонардо. Коробка за коробкой старых писем и фотографий дедушек и бабушек князей и принцесс в окружении собак и слуг в снегу.