Лис Адриатики

— Не знаю, герр Шварцкопф. Это за пределами моей компетенции. Но, если рассуждать логически, то получается именно так. И последнее. Перед побегом я дам вам небольшой медальон и объясню, как им пользоваться. Это устройство подает сигнал тревоги, неслышимый для человека. Но те, кому нужно, его услышат. В случае опасности включите его, и помощь придет быстро. Но не включайте его без нужды. После включения медальон будет работать в течение пяти, максимум шести суток, после чего станет бесполезным.

— Так это радиопередатчик?!

— Герр Шварцкопф, не требуйте от меня невозможного. Мне сказали, что этот медальон способен передавать неслышимый сигнал тревоги на расстоянии. Это все, что я знаю…

Эрих Келлер молча ехал в карете и вспоминал этот разговор. Все произошло именно так, как сказал Франц. Новый слуга с явно выраженной южной внешностью предложил ему бежать, пообещав помощь со стороны влиятельного лица и все мыслимые блага. Причем был так убедителен, что Келлер мог бы и поверить в искренность говорившего, если бы не предупреждение Франца. Разумеется, пленник «клюнул», и даже помог в организации побега несколькими ценными советами. Ночью беглецы покинули Оранжерейный дворец и к утру уже были далеко от Потсдама. Погони не было. С пленником обращались очень вежливо, не оказывая никакого давления. Но он и сам не давал повода для беспокойства, наслаждаясь опьяняющим воздухом свободы. Сопровождали его шесть человек, общавшиеся с ним и друг с другом только на немецком языке. Так продолжалось до тех пор, пока они не пересекли границу Венеции. И вот здесь отношение охраны изменилось. Без грубостей, но Келлеру ясно дали понять, что он находится не в том положении, чтобы что-то требовать. А когда прибыли в Папскую область, охрана при его первой невинной жалобе и вовсе сбросила маски, велев вести себя тихо, если не хочет проделать оставшийся путь в кандалах. Келлер понял, что дальше тянуть нельзя, и привел в действие медальон, врученный ему Францем перед тем, как он покинул дворец в Потсдаме. С виду обычный медальон, внутри гравюра красивой молодой женщины с локоном волос. Обычное дело для семнадцатого века. Как эта безделушка может подать сигнал тревоги, Келлер не понимал. Для радиопередатчика она слишком мала, а ничего другого ему в голову не приходило. Впрочем, если у этих ребят есть карманный цветной кинематограф, то и со средствами связи должен быть полный порядок…

Неожиданно карета встала и до него донесся чей-то недовольный голос на итальянском. Сидевшие рядом с ним два охранника приготовили оружие, но выходить из кареты не спешили. Келлер не знал итальянского, поэтому забеспокоился.

— Что это?!

— Не волнуйтесь, герр Шварцкопф, Вам ничего не грозит. Это отряд конных гвардейцев. Они патрулируют дороги и гоняют всяких мерзавцев.

Неожиданно дверь кареты распахнулась, и перед пассажирами возник человек в мундире папской гвардии, сказав что-то на итальянском. Келлер понял только слова «синьор» и «капитано». Рядом с ним стоял второй гвардеец, внимательно наблюдавший за пассажирами, пока командир что-то требовал. Келлер не понимал ни слова, но заподозрил, что н а ч а л о с ь. Поэтому притих и не делал резких движений. В конце концов, охране это надоело, и старший что-то резко ответил, одновременно предъявив командиру гвардейцев какой-то значок. Командир изменился в лице и сбавил тон, начав рассыпаться в извинениях. Охранник зловеще усмехнулся, и тут солдат, что стоял рядом с командиром, неожиданно выхватил пистолет явно не семнадцатого века, и застрелил обоих охранников. Все произошло настолько быстро, что Келлер даже не успел испугаться. Откуда-то снаружи тоже хлопнули выстрелы. Скорее всего, с охраной было покончено. Командир гвардейцев улыбнулся и произнес на чистом немецком.

— Вы в порядке, герр фрегаттен-капитан? Нам пришлось отвлечь их внимание, поскольку у них был приказ — ни в коем случае не допустить вашего попадания живым в чужие руки.

— Да, я в порядке, благодарю Вас! Но кто вы, господа?

— Долго рассказывать, герр Келлер. У нас еще будет время для разговоров. До Вены путь неблизкий, а авиакомпаний и аэропортов здесь еще нет. Поэтому будем передвигаться на лошадках.

— Авиакомпаний и аэропортов?! Вы хотите сказать…

— Да. Давайте пока без подробностей. Тот смартфон, что Вы видели в Потсдаме, лишь жалкая игрушка по сравнению с тем, что Вы увидите в Вене…