Лис

Петр Александрович про себя чертыхнулся, а вслух произнес: «Пусть заходит через десять минут». Принимать посетителей немедленно Матросов себе не позволял – могло сложиться впечатление, будто он ничем не занят и у него нет более срочных дел, чем принимать визитеров. А Игорь мог бы и предупредить, что уезжает, видите ли, во Вьетнам. Вроде какой-то разговор весной случился, но все равно.

Ровно через десять минут раздался робкий стук. «Да», – буркнул Петр Александрович. Дверь впустила невысокую женщину лет пятидесяти в голубом габардиновом костюме, с папкой в руках. Валентина Матвеевна Жильцова, секретарь приемной комиссии, производила впечатление сильной, решительной личности, хотя бы потому, что была именно такой личностью. Короткие жесткие волосы, выкрашенные в платиновый блонд, короткий крепкий нос, плотно сжатые подкрашенные губы, ястребиная неукротимость голубых глаз. Жильцова говорила по-военному отрывисто, но в кабинетах руководства энергию и решимость вкладывала, по большей части, в кивки. Командирский голос здесь становился радушным, точно у сестры, в кои веки навестившей любимых братьев.

– Петр Алексанч, на вас одна надежда. Игорь Анисимович в отъезде, а дело не терпит.

Матросов молча ждал продолжения.

– В этом году урожай на льготников. Три геройских ребенка, чемпионка по художественной гимнастике, из Афганистана четверо с боевыми наградами. И так дальше. Половину бюджетных теряем.

– Ты, Валентина, лучше меня знаешь, что делать, – недовольно проговорил Матросов.

– А еще восемь преподавательских деток. Куда их денешь? Ректорский фонд не резиновый.

Петр Александрович побарабанил пальцами по столу.

– Значит так. Говори, что на дневном остались платные места, убеждай кого на вечерку, кого на заочное.

– Солдатики, может, согласятся, а наши профессорские? А чемпионка? Будет скандал, пойдут жалобы.

– Ты говори, мол, за год по мере отчисления будем переводить. Кто заартачится – давай ко мне на прием.

– Гений, Петр Алексанч! Геройский гений! Побегу.

Матросов налил воды в стакан. Графин, покрытый испариной, понемногу согревался. Через полчаса приедет Костя Ашихмин, товарищ Матросова по Ставрополю. Этой встречи Петр Александрович ждал не без удовольствия. Обстановка на Кавказе и вокруг хуже не придумаешь. Что творится в штабах, как там в округе – без него? В ожидании гостя Матросов принял начальника стройтреста – сроки по ремонту, как обычно, срывались; затем владельца сети стоматологий, желавшего открыть в институте кабинет. Курьер по ошибке принес посылку из Германии с книгами по теории права, пришедшую Водовзводнову.

Наконец секретарь доложил, что в приемной – полковник Ашихмин. Матросов помнил Костю еще капитаном в строительных войсках. От капитана до полковника за пятнадцать лет – не слишком быстро для офицера, которому теперь под пятьдесят. «Был бы характером повеселее – уже ходил бы в генералах», – подумал Петр Александрович и велел секретарю пустить посетителя через пять минут.

•

Ашихмин явился в штатском. Проректор подумал, что большинство военных, переодеваясь в гражданское, мыслят на один лад. Он и сам одевался в такие же светлые недорогие костюмы, предпочитал туфли белого или кремового цвета. Смеясь, пожали руки, обнялись.

– Да ты орел, Петюня. Гор нет, а высоко летаешь. – Гость с любопытством оглядывал проректорский кабинет.

Петр Александрович скромно махнул рукой, дескать, какой там полет, пустяки.

– А в твоих горах что теперь творится? – спросил он. – Сто лет не виделись, а ты не меняешься.

Теперь рукой махнул полковник. В эту секунду уютно заворковал внутренний телефон.

– Саша, можешь полчаса не беспокоить?

Секретарь сообщил, что в приемной народный артист СССР Иван Налимов. Просит о разговоре. Быстро глянув на Ашихмина, Матросов сказал: «Через минуту проси».

– Костя, бога ради, прости. Сейчас зайдет Налимов. Помнишь «Живым не брать»? Поговорю при тебе, а потом с потрохами твой.

– Давай я в приемной подожду?

– Сиди. Это ненадолго.

Иван Налимов был киноактер, знаменитый в юные годы хозяина кабинета и его гостя. Кого бы ни играл Налимов – подводника, лесника, охотника за браконьерами, разведчика или пирата – по существу это была одна и та же роль: благородный победитель, которому из-за благородства победа достается слишком высокой ценой.

Оставить в кабинете приятеля – соблазн и слабость. Петр Александрович затылком ощущал щекотливость ситуации. И все же визит Налимова был тем аргументом, той козырной картой, которая определяла исход неявной борьбы – сил, удачи, судеб, – которая против воли началась с появлением полковника. Военная карьера Ашихмина, рост его влияния в округе, новые возможности строительных войск – или проректорский кабинет, хорошая московская квартира, подмосковная дача, сыновья не приносят огорчений. Разумеется, Матросов не производил никаких вычислений, но одного взгляда на притихшего Костю было достаточно, чтобы поддаться желанию сделать финальный победный ход. Он попросил гостя сесть по другую сторону стола, как бы придав Ашихмину статус своего заместителя. Встал, распахнул дверь, вышел в приемную.