Липкий киллер

Пришлось встать и пройти вперед. Нога незнакомки стояла на крышке чайника. Я осторожно взял ее за лодыжку и поставил ногу на пол. Настя внимательно смотрела, как я освобождаю чайник из плена. Я попробовал его поднять. Тяжелый. Пришлось прикладывать усилие.

— Да он чугунный, — возмутился я, поднимая неимоверную тяжесть. Весу в нем было не менее пуда. — Куда ставить, на сиденье?

В автобусе засмеялись. Всем было ясно, что не в чайнике дело, а в незнакомке. Данила засуетился и хотел постелить на наше сиденье газету, но Настя его остановила властным движением руки.

— На пол ставь, его топтали грязными ногами.

Получалось, что он такой черный потому, что незнакомка на него поставила ногу. Или нет, он такой черный потому, что у незнакомки ноги грязные. Понимай как хочешь. В это время водитель, наконец, закрыл двери и автобус тронулся. Я думал, что Настя угомонится и оставит в покое нас с Данилой. Блажен, кто верует, как бы не так. Не успел автобус выехать за город, как Настя добровольно возложила на себя функции экскурсовода — краеведа, приравняв нас с Данилой к колхозникам, впервые выехавшим по профсоюзной путевке в культурно — просветительскую экскурсию по родному краю.

— Данила! Данила, я кому говорю! Посмотри налево. Налево посмотри, Данила, — вместе с Данилой я тоже повернул голову налево. — Ты, Данила, видишь церковь Спаса, которая была построена в 1656 году на средства боярина Ивана Милославского как фамильная церковь — усыпальница. Данила! Куда ты смотришь? Ты смотри на храм. Сам храм построен на подклете и завершен шатровой колокольней. Церковь Спаса соединена с Благовещенским собором площадкой — гульбищем и составляет единое целое.

— Да знаю я все это, — возмутился мой приятель, — я в монастыре все закоулки пооблазил, и даже один раз клад раскопал.

Когда он упомянул про клад, взгляд его был обращен на соседку, сидящую молчаливо у окна. Настя, перехватив направление взгляда Данилы, затараторила быстрее прежнего.

— Данила, ты будешь меня слушать или глазеть по сторонам? Приготовься и смотри теперь только прямо, вперед, сейчас мы будем проезжать Селиванову гору и мост через речку.

— Что ты ко мне пристала, гора тут всю жизнь стояла, даже когда Селивановой не называлась, знаю я все тут.

Не успел Данила распорядиться собственной головой и повернуть ее к соседке, как последовал каверзный вопрос:

— Нет, ты слушай меня и смотри только туда, куда я скажу. Пока смотри прямо вперед! Ты знаешь, что у нас на гербе города нарисовано?

Честно сказать, я не знал даже, что у городка есть свой герб. По всей вероятности, и Данила не знал. Наступила торжественная минута. Настя взяла в свои руки вожжи. Теперь Данила, будь он даже в нашей с ним упряжке коренником, будет слушаться возничего — экскурсовода.

— Герб наш был утвержден в 1781 году. В верхней его части изображен герб губернского города, державный гепард с посохом, а в нижней части герб Киржача — сова с распростертыми крыльями на зеленом фоне. Понял?

До Данилы наконец дошло, что остальным в автобусе было ясно с первой минуты, что поворачивать голову направо в сторону соседки не надо. Мы прослушали лекцию обо всех достопримечательностях, что встретились нам по левой стороне дороги начиная от бензозаправки и кончая развалившейся фермой. Не выдержав Настиного пронзительного крика, закладывающего уши, незнакомка молча встала с сиденья и пересела на свободное место в левом ряду, сразу за спиной водителя. Теперь мы с Данилой обязаны были слушать и смотреть только на пейзаж, проплывающий справа за окошком.

— Диктатор, — кто-то в автобусе бросил едкое замечание.

Настя немного успокоилась и даже поставила ногу на чайник.

— Осторожнее, поцарапаешь, — спихнул я ее ногу в кроссовках на пол.

Один из пассажиров автобуса принял всерьез мое замечание и спросил:

— Он что, правда какую-то историческую ценность представляет?

Пришлось опуститься в глубину веков.

— Конечно, из него пили кумыс Александр Невский и Мамай, когда князь в орду дань привозил. Презент хана Мамая на память.

— Смотрю я на вас, ребята, шутники вы большие, — обиделся любопытный пассажир.