Лёжа со львами

Вот снизился еще один «хайнд». На этот раз пулеметчики на скале, расширив зону огня, отстрелили хвост вертолета, и он, потеряв управление, врезался в склон скалы, и Эллис подумал: «Господи Иисусе, да ведь так мы можем уничтожить их всех!». Но звук пулеметной стрельбы вдруг изменился, и через мгновение Эллис понял, что теперь стреляет только одно орудие, а второе выведено из строя. Вглядываясь сквозь клубы пыли, он увидел движущуюся читралскую шапочку. Юсиф был жив, они попали в Абдура.

Трое оставшихся «хайндов», описав круг, переменили боевую позицию. Один из них взмыл вверх, зависая высоко над полем битвы; вот где, наверное, сидит командир русских, подумал Эллис. Остальные два снизились над Юсифом, беря его в «клещи». Хитрый маневр, тревожно подумал Эллис, ведь Юсиф не сможет стрелять по двум вертолетам сразу. Эллис наблюдал, как вертолеты снижаются. Когда Юсиф прицелился в один, второй спустился еще ниже. Эллис заметил, что русские летают с открытыми дверями – совсем как американцы во Вьетнаме.

«Хайнды», атакуя, устремились вниз. Один метнулся вниз, и, пролетев над Юсифом, завернул назад, но получил прямое попадание и вспыхнул, затем второй зашел в вираж, стреляя сразу и из реактивных установок, и из пулемета, и Эллис подумал: «У Юсифа нет ни шанса!» – и вдруг второй «хайнд» дрогнул в воздухе. Неужели и в него попали? Вертолет вдруг как бы упал, резко перенесясь на двадцать-тридцать футов ниже – «Когда выключается двигатель, говорил инструктор в летной школе, ваш вертолет начинает скользить, как рояль» – и ударился о выступ скалы в нескольких ярдах от Юсифа, но вдруг двигатель снова заработал и, к удивлению Эллиса, вертолет начал подъем. Да он прочнее, чем чертов «Хьюи», подумал Эллис, за последние десять лет модели вертолетов стали куда совершеннее. Пулеметчик в вертолете, не прекращавший яростную стрельбу, теперь замолчал. Эллис понял причину этого, и у него сжалось сердце. «Дешока» неуклюже подкатилась к краю скалы, волоча маскирующие ветки кустарника, за ней волочилась обмякшая, покрытая грязью фигурка человека – это был Юсиф. Падая со скалы, он ударился о неровности склона, и с головы свалилась круглая читралская шапочка. Через секунду Юсиф исчез из поля зрения Эллиса. Он почти выиграл в одиночку этот бой, в награду ему не будет никакой медали, но рассказ о его подвиге будет еще сотню лет звучать у походных костров среди холодных афганских гор.

Русские потеряли четыре из шести «хайндов», один «хип» и около двадцати пяти человек, но партизаны лишились обоих тяжелых пулеметов и теперь не имели защиты, в то время, как оставшиеся «хайнды» начали на бреющем полете обстреливать деревню. Эллис сжался в глубине своего домика – ему хотелось бы, чтобы стены были сложены из более крепкого материала, чем саман. Обстрел был подготовкой к атаке; через одну-две минуты, как по сигналу, русские на ячменном поле поднялись с земли и ринулись к мосту.

Вот оно, подумал Эллис, скоро конец – каков бы он ни был. Партизаны, укрывшиеся в деревне, стреляли по подбегающим солдатам, но их возможности были ограничены стрельбой с воздуха, и лишь немногие из русских солдат упали. Теперь почти все русские пошли в атаку – восемь или девять десятков солдат, стреляющих на бегу через реку наугад. Они кричали от возбуждения, ободренные слабостью сопротивления. Когда русские приблизились, стрельба партизан стала чуть более меткой, и еще кое-кто из нападавших был убит, но потери были все же слишком малы, чтобы остановить атаку. Через несколько секунд первые солдаты пересекли реку и стали искать укрытия среди домиков деревни.

На мосту и около него находилось около шестидесяти человек, когда Эллис потянул рукоятку взрывного устройства.

Старинная кладка моста взлетела подобно извержению вулкана.

Эллис заложил взрывчатку специально, чтобы убить, а не просто аккуратно разрушить мост, и взрыв разнес далеко в стороны смертоносные обломки камней, которые, подобно очереди гигантского пулемета, поразили всех, кто был на мосту, и многих среди тех, кто еще оставался на ячменном поле. Когда осколки градом посыпались на деревню, Эллис нырнул обратно в свой домик. Потом все стихло, и он снова выглянул.

Там, где был мост, теперь было лишь месиво из камней и мертвых тел. Взрыв разрушил также часть мечети и два дома. А русские беспорядочно отступали.

Пока он наблюдал за происходящим, двадцать-тридцать русских, оставшихся в живых, торопливо забирались в открытые двери «хипов». Эллис не мог обвинить их в трусости. Если бы они остались на ячменном поле, без всякого прикрытия, их постепенно бы перестреляли бы партизаны, занимавшие более удачные позиции в деревне, а попытайся они перебраться через реку вплавь, их выловили бы из воды, как рыбу из садка.

Через несколько секунд три уцелевших «хипа» взлетели с поля, присоединяясь к двум «хайндам», кружившим в воздухе, и затем, не сделав ни единого выстрела, они полетели прочь и скрылись за грядой холмов.