Лётчики

— Я предлагаю прекратить обсуждение и до прихода в часть самого товарища Волка не выносить никаких резолюций. Никто из вас не знает существа дела. Человек, может быть, умирает, а вы тут каркаете…

— Уже знают, товарищ младший летчик Клинков, — громко из-за спины произнес Мартынов.

Андрей вздрогнул, но не обернулся.

— За преступное опоздание на сегодняшние полеты отправляйтесь сию же минуту на гарнизонную гауптвахту. Доложите, что на двадцать суток… А там мы ещё посмотрим!..

Андрей взял под козырёк и слишком отчетливо, глухим голосом повторил приказание.

— Можете идти. Да не забудьте застегнуть ворот! — распаляясь, крикнул вслед Мартынов.

Уже выходя, Андрей услышал начало его выступления:

— Вчера вечером была попойка. От одного из участников нам удалось узнать некоторые подробности…

16

Встретив на гауптвахте Голубчика, Андрей сразу догадался, кто выдал их командованию…

Голубчик приветствовал его как самого закадычного друга. Лицо у него было опухшим, а нос и лоб расцарапаны. Он одиноко сидел за шахматной доской.

— Здорово, страдалец за правду!..

Андрей промолчал.

— В шахматы играешь?

— Играю, но сейчас не хочется.

Андрей снял сапоги и устало прилёг на койку. Ему совсем не хотелось разговаривать.

— Ты что, в первый раз? Не огорчайся. Это, брат, каждому на роду написано… Всё это — дым, дуй ветер…

Голубчик вызывал в Андрее чувство раздражения и злости, все ему не нравилось в этом человеке: и распухшее лицо, и белесые, поросячьи ресницы, и манера передвигать шахматные фигуры — средним и указательным пальцем — и его самоуверенность. Хотелось поступать во всём наперекор ему.

— Разве теперь гауптвахта?.. Просто дом отдыха… И чай, и обед, — передвигая пешку, позёвывал Голубчик.

— А общественное мнение, по-твоему, тоже дым? — не удержался Андрей.

— Общественное мнение? Знаешь, друг, на это я отвечу тебе одним примером с охотником и львом. Один английский охотник высчитал, что на четыре убитых льва приходится одна человеческая жизнь. «Слишком дорого это обходится», — подумал охотник и решил ловить львов новым методом. Накупил он собак и надрессировал их: как поднимет руку, так они выть начинают. Поехал он с собаками в пустыню. Окружили они логово льва, подал он сигнал, и завыли собаки, так завыли, что чертям тошно стало… От воя деваться некуда.

— Ну, а лев?

— А лев, брат, подох. От гордости… Он считал ниже собственного достоинства реагировать на завыванье каких-то там дворняг.

— Значит, ты нашу общественность сравниваешь…

— Не совсем сравниваю, но какая-то в этом мораль скрыта, — зевая, ответил Голубчик.

Впервые за всё время Андрея охватило чувство жгучего стыда. «Подумать, до чего докатился!.. Ну, а если слух дойдёт до поселка? Отец узнает, мать, ребята, Маруся…» Одна мысль об этом заставила его покраснеть. Он накрылся с головой и постарался отодвинуть от себя неприятные мысли. Он вспомнил свой отъезд из поселка. Обещания отвечать на письма. Собственно, на что же ему отвечать? Никто не пишет. Ну ладно, ребята, старики ещё туда-сюда, но Маруся… В чём там, интересно, задержка? Наверно, на почте теряют. А может, адрес неточен? Было неприятно думать, что Маруся могла ему не писать. Не могло этого быть, чтобы она забыла его. «Лев», — тут же подумал, горько усмехнувшись про себя, и рывком сбросил с головы одеяло.

На столе лежала стопка книг. Поймав его взгляд, Голубчик подмигнул:

— Бери, бери, не стесняйся, этим тут снабжают охотно!

Андрей взял из стопки самую тоненькую книжечку.

Оказалось пьеса «Ромео и Джульетта». Никогда не читал пьес. В театр ходить любил, а читать не очень. Вначале читать было неинтересно, какие-то незнакомые, чужие имена, люди, но постепенно содержание книги захватило Андрея. Он невольно сравнивал себя с героем пьесы. И как только он представил себе это, так действие и поступки героев приобрели вдруг удивительную ясность, заставив его волноваться за каждый шаг уже любимой Джульетты. Конечно, у неё светлые волосы, в этом он ничуть не сомневался. Любит кататься на лодке… Правда, автор об этом нигде не упоминал, но это само собой подразумевалось… Андрей уже не мог оторваться от книги…

Посветлело небо, и жёлтый свет лампочки стал ненужным. Давно храпел Голубчик. Андрей, зажав в руках прочитанную пьесу, лежал с широко раскрытыми глазами, покорённый необычайной историей любви и смерти славного Ромео и его верной подруги Джульетты.

17

Намаявшись за день, комиссар устало повалился на койку. В голове гудело: вот сбросить бы сапоги, нырнуть под одеяло и провалиться в прохладную яму сна на двое суток. Но нет, надо заниматься!