Лёшка-"студент"

— Вы — гордость армии, вы — ее эталон! — говорил Лешка, все больше загораясь сам. — Вы смеетесь, глядя на экране кинотеатра, как кто-то пытается подражать вам, не зная и капли того, что знаете и умеете вы! Но учтите, что на этот раз вы должны показать все, на что вы способны и даже больше!.. Все выложить, потому что всего лишь одна ошибка, всего лишь одно мгновение растерявшегося товарища может дать возможность преступникам взорвать эту бомбу! И тогда не останется на земле не только того, кто замешкался, не будет и вас, ваших товарищей, потому что все вы будете рядом!.. Буду рядом и я… Вы ходили друг к другу в гости, вместе ели хлеб, пили водку, любили женщин… Не думайте о себе, думайте о друге и деле, которое выполняете! Никаких эмоций! Никаких отвлечений! Сейчас на карту поставлена судьба России. Выполнять только мои команды и команды генерала! Никаких!!! — повторил Лешка, пытаясь заставить не то что понять, а вбить последние слова в головы слушающих. — Только мы знаем, как обезвредить бомбу, все остальные, даже бывшие ваши начальники, в силу своей некомпетентности могут отдать неверный приказ — и бомба взорвется! Я не прошу вас сохранить себя, нет, я не прошу сохранить страну. Если такая бомба взорвется здесь, в Москве, через месяц вся страна будет воевать. Попробуй объясни потом, кто был виноват! Вы знаете, насколько трудно живется России, и от вас сейчас зависит, будет ли еще трудней. Но помните, нет сейчас одного человека, от которого бы зависел мир. Только вместе и только четко выполняя команды мы можем добраться до бомбы… Я верю в вас, верю, что вы все сможете. А я буду рядом… С вами…

Ковалев еще раз обвел взглядом собравшихся, повернулся и вышел из зала.

— Судя по выступлению, вам не раз приходилось говорить вот так? — спросил Кириллов, с уважением глядя на Лешку. — Здорово!

— Приходилось… — ответил Ковалев, не уточняя где.

— Генералу потребуется сорок минут, чтобы собрать своих людей, — сказал Кириллов. — Вы можете пока отдохнуть в моей комнате, вы должны быть бодры…

— Хорошо.

Они опять вернулись в кабинет Кириллова, и Лешка прилег на диван в комнате отдыха помощника президента. Он лежал, смотрел в потолок и неожиданно улыбнулся, вспомнив, где и при каких обстоятельствах ему пришлось в последний раз говорить перед большим количеством людей. Это было в зоне…

Администрация советских колоний, впрочем, как и всех тюрем мира, постоянно озабочена проблемой управления поведением большого количества криминально настроенных личностей, а если учесть, что кое-где существуют тысячные зоны, где, кроме поддержания порядка, еще и необходимо, чтобы зэки «пахали», выполняя двойные нормы выработки при полном отсутствии калорийной пищи, можно понять, почему эта проблема для МВД являлась достаточно актуальной. Коммунисты всегда использовали принцип «разделяй и властвуй». Для этого они поощряли тех, кто так или иначе не сжился с основной массой заключенных. Им они давали власть, и пусть эта власть на первый взгляд покажется мизерной, но это была реальная власть. На все должности внутри колонии, а это столовая, библиотека, клуб и так далее, менты ставили только таких, кто соглашался сообщать администрации планы и намерения тех, кто не признавал право администрации на власть. Но сколько людей можно поставить на такие должности? Мало. Потому что надо еще и производить продукцию, делать план… И тогда по образу и подобию властей всей страны внутри зоны начали создавать дружины. Только там это называли чуть-чуть по-другому. Более точно — «козлы». Люди, согласившиеся следить за порядком внутри зоны, освобождались от работы, им перепадали другие льготы типа чуть лучшей кормежки, а если учесть, что зэки в этой стране всегда жили впроголодь, а доносы являлись политикой правительства, желающих продаться было много. И за тех, кто не работал, надо было «пахать» остальным…

Но такая практика, мягко говоря, не совсем согласовывалась с исправительным кодексом, считающимся «законом». Ведь каким бы «исправившимся» не становился заключенный, преступником, притом потенциальным, он оставался! Дорвавшись до власти, продавшиеся зэки начинали сами решать, кого им посадить в карцер, кого — помиловать, а кому — переломать ребра. И ломали…

Наказывать «помогающих» администрация не могла, да и не хотела, тогда где им взять других?.. Ведь эти могут отказаться!.. Да и делали-то они как раз то, чем должна заниматься сама администрация… Пусть и с превышением полномочий…

В общем, однажды Лешка организовал бунт в зоне против «дружин порядка».

За ночь, пока внутри колонии не оставалось ни одного человека в погонах, переловили почти всех, согласившихся «наводить порядок» среди заключенных. И только красноречие Лешки и Бог спасли пойманных от смерти. А он толкал речь в защиту «козлов» не потому, что сочувствовал им, а потому, что знал — убьют кого-то из предателей, ему первому грозит большой срок и смена режима содержания на еще более строгий…