Лёшка-"студент"

— Это при эвакуации… — полковник с укоризной посмотрел на Ковалева. — Наш друг слишком сильно пинается…

Только теперь Ковалев понял, что с сиденья его скинул полковник, но почему-то не почувствовал благодарности.

— Возникает главный вопрос, без ответа на который невозможно завершить расследование… — снова забубнил Каверзнев, делал он это так уныло, словно читал не раз отрепетированную перед зеркалом речь. — Необходимо выяснить, откуда произошла утечка информации. Кто мог сообщить заговорщикам о потенциальной опасности Ковалева, кто?! Слишком быстро было принято решение о нашей ликвидации и слишком профессионально попытались это сделать…

— Надеюсь, вы меня не подозреваете? — неприязненно поинтересовался Кириллов.

— Нет! — ответил Ковалев. — Это мы исключаем…

Каверзнев промолчал.

— А президента тоже исключим? — ехидно спросил Кириллов.

На несколько долгих минут Ковалев задумался, забыв, что от него ждут ответа.

Может ли президент в силу каких-то своих причин, тайных следствий, событий, известных ему или его помощнику Кириллову, позволить другому или самому лично сдать того, кто приехал его же спасать?.. Конечно, может! Разве он не сдал своего премьер-министра, потом министра печати и многих других? Сдал, если судить по той информации, что была в газетах. А скольких он предал, пока дошел до секретаря обкома? Многих, иначе ему было не выжить… Конечно, он, как и все политики, вскормленные коммунистами, для продвижений по службе должен был подличать, клясться в том, чему никогда не верил, искренне, со слезами в ясных глазах врать!.. Но Ковалев также помнил, как в Америке он, благодаря журналистам Си-Эн-Эн, смотрел выступление президента с танка в девяносто первом году и гордился, что и он, Лешка Ковалев, тоже русский! Так поступить, так говорить, как говорил президент, мог только очень смелый человек! Он и был таким, хотя и оставался коммунистом… Конечно, он же, президент, совсем недавно, перед подобным выступлением, всего за два года до выступления с танка, если Ковалев, вспоминая, не спутал даты, просил тех, кто его прогнал от себя, просил коммунистов разрешить вернуться и простить его… Может, это был поступок отчаявшегося человека, впрочем, как и выступление с танка?.. Может быть! Ведь давно известно, что если поставить человека под прицел автомата, а позади — высоченная стена, многие, даже простые смертные, попробуют прыгнуть на стену, хотя и далеко не все попытаются… Может, и сейчас вместе с Лешкой весь мир видел такой прыжок?.. А потом в стене вдруг открылась калитка и кто-то сказал: «Быстрей!.. Беги быстрей сюда, но только ты, один!.. Другие останутся…»

Каверзнев нетерпеливо смотрел на Лешку, и взгляд полковника опять не понравился Ковалеву.

— Нет! — торопливо сказал Ковалев, когда понял, что ждут его ответа. — Президент исключается.

— А Галкин? — спросил полковник.

— Галкина считаем… Этот может.

— Кандидатура другого министра обороны обсуждалась однажды… — вздохнув, сказал Кириллов. — Но, к сожалению, сейчас, в такой обстановке, заменить его мы не можем… Это было бы равносильно поражению.

— Ладно. Оставим… — сказал полковник. — А другие?

Кириллов через стол передал полковнику список. Каверзнев начал читать, но его перебил телефон. Кириллов снял трубку.

— Кто?! — удивленно переспросил он. — А в чем дело? — несколько долгих мгновений он слушал, потом сказал, соглашаясь: — Ладно, давайте…

Он прижал трубку плотнее к уху.

Со своего места Лешка не слышал слов собеседника Кириллова, но вдруг в его сердце как будто воткнулась острая, злая заноза. Ему показалось, что он слышит плач сына, который взывает о помощи. Он напрягся, пытаясь уловить хоть обрывки речи в трубке, прижатой к уху Кириллова, но ничего не услышал.

— Ну и что? — сердито спросил Кириллов. — Что, нет никого постарше?!

Он выслушал ответ, и саркастическая улыбка исказила его тонкие брезгливые губы.

— Вы понимаете, что говорите? — Кириллов повысил голос.

— А что там? — небрежно поинтересовался Ковалев, стараясь не показывать зародившуюся тревогу.

— Секунду… — бросил Кириллов в трубку и, прижав ее к груди, закрывая микрофон, сказал: — Да тут говорят, что один из ваших охранников сошел с ума…

— Что-о-о?! — Каверзнев приподнялся в кресле.

— Он не выполняет приказов командира. Его обезоружили, и, хоть он сидит неподвижно и не буянит, командир решил поинтересоваться у вас, не вы ли всадили его подчиненному наркотик, ведь он вас сопровождал… — Кириллов попытался улыбнуться, но у него не получилось.

— Это командир на связи? — спросил Ковалев и попросил передать ему трубку. — Алло…

— Что вы с ним сделали?! — заорал офицер. — Черт бы вас всех побрал…

— Спокойно! — тоже повысил голос Лешка. — Вы подставить трубку к его уху можете?

— Могу…

— Так выполняйте!

— А кто вы такой? Где Сотый?

Ковалев протянул трубку Каверзневу.

— Скажите ему.

— Это Сотый, выполняйте распоряжение! — сказал полковник и вернул трубку Ковалеву.

— Слышишь меня, служивый? — спросил Ковалев. — Пока меня нет рядом, все идет, как обычно! Ты, как и прежде, подчиняешься своим начальникам. Но только пока меня нет! Все.