Лионесс: Сад принцессы Сульдрун

Его собеседницу, судя по всему, одолевали сомнения: «Не здесь».

«Где же?»

«Я приеду на Ярмарку Гоблинов. Ты можешь встретиться со мной на ярмарке?»

«Могу! Расскажи, какие чары тебя околдовали — чтобы я мог подготовить заклинание и рассеять их».

Дева медленно отвернулась: «На Ярмарке Гоблинов». Бросив еще один взгляд через плечо, она удалилась.

Шимрод задумчиво смотрел вслед ее уменьшающейся фигуре… У него за спиной раздался оглушительный рев — словно десятки голосов одновременно возопили в дикой ярости. Песок задрожал под тяжелыми шагами — но Шимрод стоял, как парализованный, не в силах обернуться и увидеть, что ему грозило.

Он проснулся на койке в Трильде; сердце его часто билось, дыхание перехватило. Наступило самое темное время ночи, еще не было даже намека на рассвет. Угли в камине еле теплились; Грофинет тихо сопел в своей глубокой подушке — с койки было видно только его большую ступню и длинный тонкий хвост.

Шимрод развел огонь поярче и вернулся на койку. Он лежал, прислушиваясь к звукам ночи. Откуда-то с луга донесся печальный мелодичный свист; проснулась какая-то птица — может быть, разбуженная филином.

Шимрод сомкнул веки и спокойно проспал до утра.

Ярмарка Гоблинов должна была скоро начаться. Шимрод запаковал свои магические инструменты, книги, либрамы, фильтры и преобразователи в сундук, после чего произнес над сундуком «заклятие искажения видимости»: сундук съежился, потом вывернулся наизнанку семь раз в точной последовательности магических превращений и в конечном счете стал чем-то вроде тяжелого черного кирпича, который Шимрод спрятал под очагом.

Грофинет, стоявший у двери, наблюдал за его махинациями в замешательстве: «Зачем вы это делаете?»

«Мне нужно ненадолго покинуть Трильду — а воры не могут украсть то, чего не найдут».

Ответ Шимрода погрузил Грофинета в глубокое размышление — он застыл, и только кончик его хвоста подергивался в такт мыслям — то направо, то налево: «Это, конечно, весьма предусмотрительно. Тем не менее, пока я здесь и охраняю ваши вещи, никакой вор не посмеет сюда заглянуть».

«Не сомневаюсь! — заверил его Шимрод. — Но дополнительные меры предосторожности в отношении ценного имущества никогда не мешают».

Грофинету нечего было на это сказать, и он вышел прогуляться на лугу. Шимрод воспользовался его отсутствием, чтобы принять третью меру предосторожности — высоко в тени, под потолком, он установил Домашнее Око; теперь ни одно событие, происходившее в его отсутствие, не могло остаться незамеченным.

Собрав все необходимое в небольшой заплечный мешок, Шимрод направился к дремавшему на солнце Грофинету, чтобы дать последние указания: «Грофинет, еще несколько слов!»

Грофинет поднял голову: «Говорите, я слушаю».

«Я отправляюсь на Ярмарку Гоблинов. Усадьба остается под твоим присмотром — охраняй ее и наводи порядок. Не приглашай никаких диких тварей, никаких других существ. Не поддавайся на лесть и уговоры. Сообщай всем и каждому, что заходить в Трильду никому, кроме тебя, не разрешено».

«Все ясно, во всех подробностях! — заявил Грофинет. — Я никогда не теряю бдительность и отважен, как лев. Даже блоха не проникнет в вашу усадьбу».

«Очень хорошо. Мне пора идти».

«Счастливого пути, Шимрод! Под моей защитой Трильда в полной безопасности!»

Шимрод углубился в лес. Оказавшись там, где Грофинет больше не мог его видеть, волшебник вынул из поясной сумки четыре белых пера, прикрепил их к сапогам и нараспев произнес: «Оперенные сапоги, несите меня по моему хотению туда, куда глядят мои глаза!»

Перья задрожали и приподняли Шимрода над землей — он заскользил по воздуху под кронами дубов, пронзенными солнечными лучами. В тени росли душистые чистотелы, фиалки и колокольчики; поляны украсились лютиками, первоцветами и красными маками.

Миля пролетала за милей. Шимрод миновал несколько обителей эльфов — Чернозвездную, Омутнежную, Хороводяную, а за ними и Тлеющую Сень, где правил Родион, король всего лесного народца. По дороге Шимрод заметил несколько хижин гоблинов под толстыми корнями дубов, а также руины, где некогда обитал огр Файдох. Когда Шимрод задержался, чтобы выпить воды из родника, тихий голос позвал его из-за дерева: «Шимрод, Шимрод, куда тебя несет?»

«Над тропой и дальше», — кратко ответил Шимрод и полетел своим путем. Тихий голос продолжал звучать вслед: «На свою беду, Шимрод, ты не подождал хоть мгновение — ведь ты мог изменить свою судьбу!»

Шимрод ничего не отвечал и не оглядывался — из того соображения, что за любую услугу в Тантревальском лесу пришлось бы заплатить непомерную цену. Голос превратился в неразборчивый полушепот и растворился вдали.

Вскоре Шимрод уже летел над Великой Северной дорогой — по сути дела, над тропой немногим шире первой — направляясь на север со всей возможной скоростью.