Лёлек и Болек в Индонезии

Вступаю в переговоры и предлагаю взамен этанола закуску и по прилету на Бали отдать аналогичное количество выпитому вискарем. Не вопрос, меня принимают в команду островных выпивох. Ближе к вечеру прошу Юру приности мне 300 грамм разбавленного спирта. Холодной воды в бунгало нет, разбавленная жидкость была теплая, пугала мутным цветом и запахом. Как тяжелоатлет перед рывком штанги очень долго готовлюсь к вливанию неприятного напитка в организм. Несколько глотков, всего выворачивает, трясёт, как старые жигули на ухабах, задерживаю воздух, жидкость рвется наружу. Идет борьба, по напряжению схожая со схваткой дагестанских борцов. С трудом удерживаю спирт внутри тела, выдыхаю и не спеша закусываю салом, которое по ценности на острове не уступает спирту. Тяжело, аж вспотел. Игорь смеется и комментирует:

– Со стороны можно подумать, что ты уксус пьешь, зачем так себя мучать. И мы договорились не пить на дайве. На Бали переместимся, а там зажигай.

– Не дрейфь, Петруха, прорвемся. – говорю я, накрываемый приятной алкогольной волной, поднятой дешевым пойлом.

– Завтра на дайв, не забыл? – переживает Игорь и нервно встает с кровати.

– У меня крестик на руке и узелок на жопе, не забуду. – говоря, я и иду на пирс к Юре и Олегу, которые удобно расположились на шезлонгах и приготовились провожать знойное солнце. Очередные дозы бодяжного спирта с минимальной закуской приводили нас в игривое настроение. Мимо проходит капитан нашей лодки – коренастый, внешне угрюмый, но общительный мужчина ростом с велосипед. Улыбка – как покореженный штакетник, глаза – как два репейника под сросшимися бровями. Прибалты предлагают выпить, он отказывается, но потом присаживается с нами покурить. Завязывается разговор на английском, папуас, с трудом подбирая слова, что-то рассказывает. В разговоре капитан старается как на экзамене на английском, нервничая теребит ухо и часто моргает. Я сижу ветошью и не отсвечиваю. Диалог продолжается, скучая, тихонько и неумело развожу себе спирт, не жалеючи наливая его в воду. Горло обожгло, я сипло закашлял, как будто меня душил серийный убийца. Чуть не обблевав испуганного капитана, покраснев до цвета пожарной машины, я тяжело дышал, из глаз капали слезы. Папуас быстро попрощался, испуганно глядя на меня, и растворился в темноте.

– Воды больше наливай, а спирта меньше, он же 96 градусов. – учит меня Юра, делая себе очередную порцию коктейля молотова.

– Ну что он так старательно рассказывал? – интересуюсь я, кормя рыб хлебом.

– Да недовольны они, в смысле папуасы хотят отделиться от Индонезии. Борются за независимость своего края несколько десятилетий, требуя независимости. Капитан говорит, что приехавшие на остров индонезийцы уничтожают их культуру и забирают рабочие места.

– Вона чего, прямо освободитель наш капитан, Че Гевара папуский. – отвечаю я, кормя рыбок колбасой, под нами кишит вода – у рыб праздник.

– Да нет, капитан один из многих, почти все папуасы не любят индонезийцев. – вступает в разговор Олег Полозков, беря стакан. – Папуасы даже на индонезийском языке не говорят, на своем лопочут. Создают освободительные отряды и движения. И перестань переводить закуску. – заканчивает он, забирая у меня колбасу.

Встаю рано, поглядываю на небо, которое угрожающе светлеет и наливается спелостью. Звезды, которые только-только были полными и пронзительными, блекнут и гаснут. На удивление, похмелья нет. Иду мыться соленой водой, скромный завтрак из двух яиц и тоста, сбор на инструктаж.

Игорь не встает, его лихорадит, лоб горячий. Передаю ему весь запас таблеток, купленных в Соронге:

– На, питайся – они вкусные и полезные.

– За что ж такое наказание, – говорит он, переворачивая мокрую подушку. – состояние, как у дохлой кошки, в голове бульон, ни жрать, ни двигаться неохота. – и материт тропики, на чем свет стоит.

– Пошли на дайв. Викинги, когда заболевали простудой, выгоняли болезнь через нагрузки. Готов? – шучу я, в душе жалея заболевшего партнера. Игорь, тяжело вздыхая, никак не реагирует на мои реплики. Понимаю, что ему по-настоящему хреново, и ухожу на дайв один, оставив захворавшего партнера под вентилятором.

Первый дайв ничем не примечателен, кроме обычного бульона из цветных рыб и причудливых кораллов, океан ничем не удивил. На чаепитие идем к острову, где расположена школа. Большой пирс, несколько лодок, суетятся мужчины, выполняя нехитрую работу.

Окружают любопытные дети, смотрюсь, как дирижабль Гинденбург в скворечнике. Скромная учительница попросила разрешения меня сфотографировать. Польщенный вниманием к своей скромной персоне, сосредоточился, напрягся, пытаясь придать лицу осмысленное выражение, и чуть не рухнул с шаткой скамейки, не предназначенной для 150 кг тела. Дети засмеялись, я смутился.