Линкольн

«Сэр,

Выезжайте немедленно и добейтесь по возможности встречи с почтенным Джефферсоном Дэвисом или любым лицом, уполномоченным им для этой цели, и вступите с ним в переговоры о мире.

Ведите переговоры в почтительном тоне или в любом другом, обеспечивающем организацию переговоров.

По поручению нашего правительства предложите на этом совещании немедленно прекратить военные действия, как только будет получено согласие на восстановление целостности Союза и будет признана общегосударственная власть, оставив остальные вопросы для урегулирования мирным путем. С принятием этих условий война прекращается немедленно.

Если эти условия будут отвергнуты, узнайте, какие условия, включающие восстановление Союза, будут приемлемы. Если какие-либо ответные условия в этом духе будут вам предложены, немедленно сообщите их нашему правительству и ждите дальнейших указаний.

В случае, если предложенные нами условия, включающие восстановление Союза, будут отвергнуты, потребуйте изложения приемлемых условий; по получении любого ответа информируйте наше правительство и ждите дальнейших указаний».

Николаи отметил в своей записной книжке, что президент «и наиболее сильные министры кабинета — Сьюард, Стентон, Фесенден» доказали Рэймонду свою готовность всесторонне рассмотреть и обсудить его требование начать мирные переговоры. «Он всецело согласился с ними в том, что его план посылки делегации в Ричмонд приведет к результатам более отрицательным, нежели проигрыш в борьбе за пост президента, — это просто означало бы, что северяне заранее позорно сдаются. Тем не менее визит этот принес большую пользу. Рэймонд и комитет увидели, что президент и кабинет информированы значительно лучше, чем они, и вернулись домой ободренные и в хорошем настроении духа..». А неотправленное предложение мирных переговоров легло в папки, к которым Грили и Бенет не имели доступа.

Вернувшись в Нью-Йорк, Рэймонд поразил антилинкольнские элементы республиканской партии своим решительным заявлением в «Таймсе», что слухи о мирных переговорах не имеют основания. У правительства «одна-единственная цель — продолжать войну до полного подавления мятежа».

Джон Итон, имея пропуск, подписанный президентом, получил разрешение «посетить генерала Гранта в Сити-Пойнт, Ванкувер». Их беседа затянулась за полночь, но Грант придерживался лишь строго военных вопросов. Это интересовало Итона, но он всячески искал перехода к политическим темам.

— Вопрос не в том, — сказал Итон Гранту, — хотите ли вы баллотироваться, а вот в чем: нельзя ли вас заставить в ответ на требование народа согласиться выставить свою кандидатуру ради спасения Союза?

Мгновенный ответ Гранта поразил Итона. Сжав кулаки, Грант ударил ими по натянутым кожаным подлокотникам лагерного кресла.

— Они не могут меня заставить. Избрание Линкольна президентом так же важно для нашего дела, как и победа на фронте.

Итон вернулся в Вашингтон, и не успел он войти в кабинет президента, как услышал нетерпеливый вопрос президента:

— Ну, что вы узнали?

— Вы оказались правы.

Президент «засиял от удовольствия», отметил Итон.

Грант передал для печати письмо, датированное 16 августа 1864 года. По содержанию его видно было, что Грант не примыкает ни к одной из фракций республиканской или демократической партии, а также что он ни за, ни против Линкольна. Грант подразумевал, что вопрос о рабстве стал настолько запутанным, что оставался только один выход: освободить рабов и добиться такого мира, который увековечил бы их свободу.

«…Мятежники призвали в армию последние резервы… Они обобрали равно колыбели и могилы, чтобы как-то усилить свою армию. Кроме потерь, которые они несут в стычках и сражениях, у мятежников огромный урон вследствие дезертирства и других причин — по полку в день… Их единственная надежда — отсутствие единства на Севере…» Это письмо Гранта Стентон придержал, вероятно после совещания с Линкольном, для опубликования в удобный момент.