Линия судьбы

За дверью стояла кромешная тьма. Он опустил ее на постель. Прохладный шелк ознобом прошелся по ее разгоряченной коже, но его руки тут же завладели ее телом, и она забыла обо всем на свете. Он склонился над ней, продолжая осыпать ее лицо, шею, плечи, грудь поцелуями, в то время как его руки быстро и ловко раздевали ее.

Нетерпеливым движением он потянул наверх шелк ее платья, и все, что было под ним, включая чулки и туфли, полетело на пол. Потом одним коротким движением он расстегнул ремень своих брюк и, опустившись на локоть, на секунду склонился над ней.

— Долли… Долли…

Глаза привыкли к темноте и теперь в лунном свете, просачивающемся сквозь шторы на окнах, уже различали все предметы в комнате, которые казались таинственными и нереальными. Ее кожа отливала перламутром, глаза были прикрыты, золотые волосы ореолом разметались по подушке, но во всей ее позе читалось такое страстное желание, что не оставалось сомнений: она готова принять его и раствориться в нем.

Его дыхание было быстрым и хриплым, ее — легким и почти неслышным. Она потянулась и провела кончиками пальцев вдоль его спины, от плеча и ниже, ощущая каждую впадинку, каждую выпуклость, каждый изгиб его сильного мускулистого тела. Ее ухо уловило ряд звуков: тихий потаенный стон, переходящий в низкий хрип и достигший сладострастной силы, когда он овладел ею одним быстрым решительным движением. Потрясенная, она услышала свой собственный крик. Но это был не звук, а слово, и это слово было: «да». Безумный пронзительный всплеск наслаждения, спазмом прокатившегося по ее телу.

Ее ноги ослабли, медленно опустились с его бедер. Испытываемое ощущение было невероятным… Она не могла отказать себе в желании как можно дольше длить удовольствие и не спешить.

Он неожиданно понял ее и сделал паузу, достаточно долгую, для того чтобы окончательно снять с себя остатки одежды. И она была благодарна ему за это. Наконец-то они были совершенно голыми, и теперь ничто не мешало им чувствовать близость друг друга, ничто не разделяло их. Обхватив руками ее податливые бедра, он взял другой ритм. Последовала быстрая, сладкая серия ударов, которую Долли поощряла и поддерживала, изгибаясь и выворачиваясь. Иногда он останавливался и склонялся над ней, чтобы поцеловать нежно и чувственно, наслаждаясь вкусом того, что она дарила ему, а может быть, благодаря за то, с какой страстью она делала это…

Но все же необходимость дойти до высшей точки наслаждения захватила их обоих, и они с безумной одержимостью устремились к достижению того, что сулило им абсолютное освобождение и блаженство.

Их дыхание смешалось, тела двигались в едином ритме, его горячие губы иногда касались ее губ, бессвязно произнося какие-то слова. Время остановилось, и страсть несла их с неудержимой силой… Наконец слияние разразилось бурным взрывом чувственности, опустошив их полностью…

Казалось, ничего больше произойти не может, но только не для Реймонда. И Долли не могла отказать ему… Вынужденная узнать и испытать все, покоряясь его власти… Два обнаженных тела, распростертых на королевской постели в бликах голубоватого лунного света… Это было похоже на мечту, на танец для двоих, где вел мужчина, а женщина только следовала, вторя ему. Он не произносил ни слова. Она тоже. Только тихие вздохи и стоны нарушали тишину… И лишь когда мечта медленно погрузилась в сон, танец прекратился.

Была ли в нем вся полнота?

Будет ли он иметь продолжение?

Значит ли это нечто большее, чем просто дань моменту?

Вопросы не нарушали сон Долли.

Они подождут, пока она проснется.

12

Непривычная тяжесть руки, лежащей поперек ее талии, разбудила Долли. Сознание того, где она находится и кто лежит рядом с ней, пришло вместе с отчаянными ударами сердца. Она открыла глаза. Было еще темно, но это была не та темнота, которая побуждала к дерзкому поведению; наоборот, сейчас она служила убежищем от многих вопросов, которые тут же обступили Долли.

Когда они заснули? Сколько времени прошло с того момента, когда Реймонд принес ее в эту комнату? Скоро ли наступит утро и что оно принесет? Подвергнет ли критике все, что они сделали? Имели ли они на это право и каковы возможные последствия?

Мысли Долли лихорадочно метались между правомерностью и неправомерностью происшедшего. Она вновь и вновь прокручивала в уме все события прошедшего дня. Соблазн остаться рядом с Реймондом был невыносимо велик. Она хотела продолжения, хотела, чтобы их близость развивалась дальше, но тут же задавала себе вопрос: на какой основе это могло продолжаться? Что, если для Реймонда это было просто своеобразной попыткой избавиться от воспоминаний о своей неудачной женитьбе?

Долли тихо вздохнула, уставившись в темноту. Образ Клод внезапно проступил из мрака. Так же сильно, как Клод, Долли хотела верить, что она единственная, кто внушает Реймонду такое страстное желание, и так же, как Клод, она не была уверена в этом — более того, мучилась, что это может оказаться ложью.